И только чуть позже, отодвинув от себя такую же светловолосую, как она сама, девушку, Ольга хмыкнула, разглядывая одеяние сестры. Это было нечто. Изысканное платье до самого пола светло-зеленных оттенков плотно облегало стройную фигурку Кати. Плотный лиф платья был полностью покрыт сложнейшей выпуклой вышивкой, где легко угадывались перевитые лианы, распустившиеся цветы, порхающие птички. Цвета нитей не были яркими, но вышивка невольно притягивала взгляд, заодно заставляя любоваться корсажем платья, вернее, изгибами девичьей фигуры. Вниз к подолу рисунок становился менее выраженным, сливался с более насыщенно-зеленным фоном, зато понизу было больше мерцающих искорок, в которых Ольга с трудом угадала не то бисер, не то вшитые прозрачные камушки. Длинные узкие рукава, также расшитые искорками, полностью скрывали руки, заканчиваясь в манжетах чем-то, большим смахивающим на ювелирные украшения, тянущиеся через ладонь девушки к пальцам.
– Ох ничего себе! – Еле оторвала взор от такой невероятной красоты Ольга.
Подняла взгляд в лицо улыбающейся сестры. Всё та же непоседа Катюха, только лицо стало еще более... утонченным? Вроде никакой косметики, но какой тон кожи! Какие идеально изогнутые, блестящие губы глубокого розового цвета.
– Олька! Ну наконец-то мы встретились! – Вопили эти невероятной красоты губы знакомым задорным голосом младшей сестры.
– И вот это твоя сестра? – процедил вдруг альв-брюнет на несхонском языке таким кислым тоном, что молоко могло бы скиснуть мигом.
И еще присутствовал сильный акцент, что тоже не красило речь чужака.
– Филя, не начинай! – отмахнулась от чужака Катя.
– Филоиан! – процедил тот.
Белоснежно фарфоровое вытянутое лицо альва опять подернулось гримасой. Взгляд брюнета оценивающе сползал по обычной женской рубахе, в которой была Ольга, по ее подвесным кожаным сумочкам с мелочёвкой на поясе, по темной юбке из самого обычного грубоватого материала. Ольгу каждый день ждала куча дел, поэтому одежда у нее была простой и повседневной. И подмечая детали женского наряда, с каждым мигом ярко-зеленые глаза альва всё больше наливались презрением.
– Альноан, твой слуга зарывается! – процедил теперь Рохус.
Альноан лишь хохотнул в ответ. А вот брюнетика окончательно перекосило, и он буквально прошипел сквозь зубы:
– Для тебя, жалкий людишка, я Филоиан из старейшего достославного рода Винлантри! Данное краткое обращение к старшему ты осилишь запомнить своим скудным умишком?
И кто сказал, что альвы красивы? У горделивых негодяев лицо сильно меняется, и не в лучшую сторону, когда они чрезмерно возносятся. Да и речь чужака на несхонском, искаженная певучим, но непривычным акцентом, они с трудом разобрали.
– А для тебя, остроухий, я Хогламил Макнамар, маркграф Теронский. Остальные титулы перечислять не буду, с тебя и этого хватит. И думай, прежде чем рот открыть, нелюдь!
В руках брюнета опять что-то сверкнуло, но альв-блондин тоже был быстр, успел перехватить чужие руки и что-то мелодично проворковать. Оружие, которое Ольга опять не успела рассмотреть, вновь пропало.
– Альноша, так это твой родственник? – Удивилась Ольга, которой фамилия брюнета показалась знакома.
– Старший брат, – хохотнул уже отошедший в сторону Альноан, с комфортом располагаясь в одном из кресел гостиной и оттуда сверкнув на всех изумрудами своих чуть светящихся глаз.
– Вот это? – не удержалась от сарказма Ольга, возвращая чужаку фразу и теперь взглядом оценщика из комиссионки проходясь по брюнету.
