Но что делать с очередным раздражающим ее теронцем, не успела додумать. За его спиной вырос злющий Рохус, вздернувший парня за шкирку, а потом сочной оплеухой отправивший того в сторону.
– Я же сказал, ее не трогать! – раненым медведем взревел на теронском языке окончательно взбешенный мужчина.
Ольга никогда Рохуса таким яростным не видела, и сейчас сама испуганно втянула голову в плечи. Длинные волоски меха на воротнике неприятно защекотали лицо. Ее собственное раздражение внутри стушевалось и тут же бесследно испарилось.
– Так никто ее и не трогал. – Пожал плечами бородатый теронец, который до этого безмолвно наблюдал нападки молодого соотечественника на ведьму.
– Пока не трогал, – буркнул кто-то рядом.
– Не дело из-за бабы своих бить, – также спокойно пожурил гневно пыхтящего Рохуса бородач.
– Я же сказал, что она моя почетная гостья! Вы это слышали?! – рявкнул на других теронцев с высоты своего роста Рохус, возвышающийся между ними и Ольгой. – Или уши дерьмом залиты?!
– Она ведьма, – возразил кто-то. – Да еще и несхонская.
– Она поможет нам закрыть сраные границы от этих гребанных чудовищ! – орал теронец на своих товарищей. – Наши границы, идиоты!
– Так эти чудовища от них же, несхонцев, и пошли! – кто-то продолжал настырно спорить. – Вся срань опять из Несхона! Их не благодарить, а резать надо! – Словно окончательно припечатал тот голос.
И согласный гул пронесся меж насупленных мужчин. Добавилось лишь смачное предложение, что еще можно делать с несхонскими женщинами.
И Ольга поняла, что та война, которую она застала в прошлый раз, здесь до сих пор не закончилась. Даже если несхонцы уже ушли из Терона, вся эта боль еще долго будет в сердцах и душах местных. А ей это аукнется просто потому, что она похожа на светловолосых светлокожих несхонцев.
Или просто потому, что она ведьма.
Ведьма из ненавистного ими Несхона.
И пострадавшие в недавней трагедии теронцы видимо не будут делать различий между простыми несхонскими ведьмами и несхонскими магами, которые эту войну затеяли. Которые одевали магические рабские ошейники на гордых свободолюбивых теронцев, столь ими ненавидимые.
Кажется, она уже встретила своих первых чудовищ в этом мире.
Неважно, что эти чудовища порождены ужасной войной, навязанной им чужой волей.
Они агрессивны и опасны.
– Она. Моя. Гостья! – Почти спокойно выплюнул по слову Рохус.
Но таким вымораживающим тоном, что лучше бы продолжал орать.
– И вы ее не тронете! Ни словом, ни пальцем, ни – твою мать, Кэррг! – сраным ножом, ни чем-нибудь еще! Понял, Бирнир?! Чем тронешь, то я тебе и отрежу на радость грёбаному Даимоту!
В возникшей вслед за этим зловещей паузе слышно было, лишь как кусок дерева потрескивал в жадном костре. Потом пожилой бородач недовольно буркнул:
– Ладно, Рохус, как скажешь! Не тронем эту девку. Но любить ее ты нас не заставишь.
– А я как раз не против полюбить, – хохотнул Бирнир, который, видимо, только что озвученные ему угрозы пропустил мимо ушей.
Только Рохус рыкнул в его сторону, как сидящий на земле ведьмак примирительно поднял ладони и добавил:
– Да ладно, ладно, против ее воли любить не буду, только если сама захочет. После того, что она мне показала, сам вначале подумаю.
Все удивленно перевели взгляды на притихшую Ольгу. Рохус тоже глянул с высоты на нее недоумевающе.
– А что там такого было, раз ты струсил, Бирнир? – громко спросил тот парень с ножом, уже сидящий с остальными вместе и всё еще потирающий скулу. – Что нашел под плащом? Три груди? Или у нее достоинство больше, чем у тебя?
