В поисках сына - страница 3

Я ничего не узнал, и ничему фактически от него не научился. Хотя, наверное, некоторым интеллигентским манерам, например, раскланиваться с соседями и работниками жэка, я научился у отца. И ещё есть ножом и вилкой. И, пожалуй, честно работать. Я знал, как мой папа трудился. Как его уважали на работе. Как ценили. И ещё одно подтверждение этому я получил, когда папу хоронили. Я фактически принимал участие в траурной процессии. Хоронили патриарха газовой промышленности, честного труженика, орденоносца, интеллигентного, порядочного человека. А ещё, по совместительству, на четверть ставки, моего отца.

На могильном камне две фотографии моих родителей: 40-летней мамы и 80-летнего папы. Такими они мне и запомнились. Я напрочь забыл стареющую, худеющую, дряхлеющую, больную маму. И помню её только в эти замечательные сорок лет, когда мне было лет пятнадцать. А папу помню только дедушкой. (У меня и чувство было, когда папа умер – не стало моего дедушки). Совершенно не помню его в возрасте взрослого мужчины – отца. Но ведь его и не было, когда я впервые пришёл домой пьяный, когда в драке мне так разбили лицо, что нужно было идти в больницу зашивать, когда срочно вызывали родителей на педсовет, когда к нам домой ввалился ненормальный папаша моего одноклассника, с которым до этого я повздорил в школе, и кричал, что разорвёт меня как лягушонка, когда я тяжёло переживал: будь то детский бойкот или первую любовь, или первые педагогические неудачи.

…Об этом писал Эрих Фромм в «Искусстве любви».

Родитель, как садовник: если посадил растение, то ухаживай, поливай, расти – пусть цветёт и глаз радует. Это и есть основная родительская функция, и главная корысть. Но материнская любовь и отцовская – не одно и то же. Отец ещё и Учитель. Он будет удовлетворён не только, а часто и не столько, когда его ребёнок счастлив, но когда тот стал настоящим Учеником. «Любовь отца – это любовь на определённых условиях. Её принцип: «Я люблю тебя, потому что ты оправдываешь мои надежды, потому что ты исполняешь свой долг, потому что ты похож на меня».

В «обусловленной» отцовской любви, как и в «безусловной» материнской, можно найти и отрицательную, и положительную сторону. Отрицательная сторона именно в том, что отцовскую любовь надо заслужить, что её можно потерять, если не оправдаешь ожиданий. …Когда тебя любят за какие-то твои достоинства, когда ты заслуживаешь любовь, всегда возникают сомнения: а вдруг я почему-то перестану нравиться тому, чьей любви я добиваюсь; всегда есть страх, что любовь может исчезнуть. Кроме того, «заслуженная любовь» может оставлять горькое чувство, что тебя любят не ради тебя самого, а только потому, что ты нравишься; что тебя, если разобраться, вообще не любят, а используют».

Рассматривая старые фотографии, я обнаружил незнакомую: на ней маленький мальчик детсадовского возраста снят, по всей видимости, на каком-то утреннике. На голове у меня маска, одетая как фуражка, похожая на заячью. А на оборотной стороне фиолетовыми чернилами полу печатными буквами выведено: «Я волк папуля». Я даже и не представлял, что в детском саду уже мог писать. И что ещё более удивительно – подписывал фотографии. И кому? Не маме, которую всегда любил и помню, а отцу. Может быть, уже тогда мне хотелось, чтобы он – такой большой и сильный – принял меня в свой элитный мужской клуб? Стоит такой зайчик и блеет: «Я волк… я тоже сильный… я достоин…»