В поисках тебя - страница 7

Кто знает, может это и так, но лично я в церкви чувствую себя неуютно. Мне все время кажется, что это какой-то перфоманс, все находящиеся здесь люди – актеры, которые играют трагическую историю, а ты должен с трепетом в сердце падать на колени.

Впереди толпились монахини в черных одеяниях, с головы до пят, как мусульманские жены, скрывающие себя от других мужчин. К моему удивлению, здесь были и очень молодые и очень красивые девушки, недоумевал, зачем им надо было посвящать себя монастырю, когда с их внешними данными, они легко могли обеспечить себе безбедную жизнь с каким-нибудь бизнесменом. Но, видимо, ошибаются люди, когда говорят, что все на свете продается, не продается их пылкая вера, их сознательное желание, не быть в миру.

Высматривал тебя, и мне показалось, что девушка справа, в нескольких метрах от меня – это ты. Мое сердце заколотилось, как бешеное. Чувствовал его удары у себя в висках, крепко сжал кулаки. Скоро, сказал я себе, скоро, все станет ясно.

Не дожидаясь окончания службы, под бормотание монахинь, протиснулся вперед, и взял тебя за руку. Рука поспешно выскользнула из моей ладони, и на меня смотрела девушка. Просто девушка. Не ты.

Внутри все опустилось. Рухнуло.

– Кто вы? И что вы делаете в женском монастыре?

– Извините, обознался. Я ищу девушку.

– Вам нельзя здесь находиться!

– Извините еще раз.

– Подождите снаружи.

Сидел на лавке у пруда, слушал не как поют птицы, а айпод. Тоскливо skillet повествовали о любви, а я ждал. И это ожидание казалось вечностью. А что, если ты и отсюда ушла, а что если не будет больше зацепок, если я никогда так тебя и не найду?

Как тяжело чего-то ждать, отсчитывать секунды-минуты, ждать и думать. Думать и ждать. Ждать. Тьфу. Это кого угодно может вывести из себя! Стрелки на моих часах тикали, и очень уныло ползли, а эта служба все никак не заканчивалась,… Может кому-то она и приносит радость, но уж не мне точно.

Спустя время, наконец-то стали выходить монахини, они тихо беседовали, и искоса смотрели на меня. Я встал и подошел к той монахине, с которой уже разговаривал:

– Извините.

– Вы преследуете меня?

– Нет-нет.

– Вы понимаете, что нарушаете наше единение своим присутствием? Это – оплот веры. Мы здесь с мужчинами не общаемся, их тут просто нет. Все лишено порочности…

– Ох, нет, я, правда, не за этим – разулыбался, тьфу ты блин, уже и монахиням глазки строю, стыдно должно быть…

И в очередной раз рассказываю, кто ты, где ты была и зачем, я тебя ищу. Монахиня пристально смотрит на меня. И думает.

Мне стало жутко от ее сосредоточенного взгляда, разные мысли прокрутились в голове. Неужели тебя и здесь нет, но как же так?! Где же ты тогда?

Девушка тяжело вздохнула:

– Ее здесь нет.

– Что? Она жива?

– Да, конечно, все в порядке…

– Так, почему ее здесь нет?! Не томите меня, пожалуйста, я проделал большой путь, и должен знать… Вы и не представляете, как мне важно поговорить с ней!

– Она приезжала, была с нами, но игуменья не торопилась принимать ее постриг, что-то вроде испытания. Она очень старалась. Молилась, в свободное время не выходила из своей кельи, помогала в саду, была очень мила, мы все привязались к ней, и уговаривали игуменью разрешить ей постриг, но та отказывалась. И, вскоре, мы поняли почему. Приехал Федор Алексеевич. Очень хороший человек, еще его прапрадед строил этот монастырь, он всегда помогал нам.… Но после того как умерла его жена и, мы не могли ему ничем помочь – он приезжал все реже. И, вот, однажды, приехав, он стал чинить в саду скамейки… эта долгая история. Он полюбил ее. А она просто была добра, беседовала с ним, игуменья, как ни странно, не злилась, а даже одобряла это.