– Ну что, интересный опыт?
– Ничего себе, – ответил ему военный юрист. – Вы спали как сурок.
– Только‑то? – усмехаясь, сказал Хрюмин и перешел через зал.
Все смотрели на товарища прокурора, а потом на Чемизова с недоумением и легкой усмешкой. Чемизов отошел к хозяйке и опустился подле нее.
Вдруг Хрюмин встал. Все его лицо, вея фигура преобразились. Он тихо пошел к Дьяковой, сидевшей у рояля, нежно сказал ей:
– Прощай, голубка! Я пойду позаймусь, а ты ляг.
Он тихо поцеловал Дьякову в лоб и опять отошел на свое место, словно играл свою роль на сцене.
Гости замерли. Хозяйка ухватилась за руку Чемизова и проговорила:
– Мне страшно!
Чемизов подал знак Дьяковой, и она, перейдя от рояля к дивану, прилегла на него, кокетливо расправив? юбку.
Прошло несколько мгновений. Хрюмин снова перешел зал. Теперь и походка, и движения его были совершенно иные, чем до тех пор. Он взял со стола нож и стал осторожно красться к Дьяковой.
Евгения Павловна впилась в руку Чемизова; Дьякова приподнялась, и лицо ее выразило ужас. Ужас охватил и всех присутствующих – на их глазах совершалось убийство.
Забавный, фатоватый Хрюмин был теперь страшен. Он снова приблизился к Дьяковой и поднял нож.
– Ай! – раздался ее истерический возглас, и она, сразу сев на диван, забилась в угол.
– Ай – ай! – раздались возгласы.
Хрюмин выронил нож и снова очнулся.
– Что с вами? – спросил он у Дьяковой.
– Ай! – закричала она и, оттолкнув его, бросилась от дивана.
Хрюмин совершенно растерялся, и его лицо стало так забавно, что впечатление пережитого страха у всех исчезло и раздался дружный смех.
– Что такое? Я ничего не понимаю, – растерянно сказал Хрюмин.
– Ничего, дружище! – со смехом воскликнул капитан. – Ты сейчас объяснялся в любви Елене Семеновне и до смерти напугал ее… Ха – ха – ха!
– Господа, ужинать, – закричал Горянин, – дамы ведут кавалеров.
– Вы – ужасный человек, – тихо сказала Дьякова Чемизову, ведя его в столовую.
– Ужаса не существует, – ответил он, – ужас – это неведение. Узнайте – и нет ужаса.
– Я хочу вас узнать, – прошептала она.
Гости садились за стол. Горянин суетился подле них, пока все не уселись, а затем стал удивлять всех закусками, гастрономическими блюдами и винами.
– Однако что это было за представление? – спросил прокурор за ужином.
– Убийство по внушению, – ответил Чемизов. – Вообразите, я решил убить эту женщину и убиваю ее рукой ее мужа. Вот и все. Найдите убийцу!
– Ужасно, – прошептала Дьякова.
– Да – с, найдите, – вдруг загудел с конца стола голос генерала Чупрынина. – Третьего дня, ваше превосходительство, Милорд мне на кухню женскую руку принес. Да – с!
– Ах, это вам? – раздался возглас.
– Мне, – отозвался генерал и продолжал: – И потом читаю – ногу нашли, а там – голову. А? Найдите убийц!
– Эти будут найдены, – уверенно отозвался прокурор.
– Замечательное явление, – подхватил военный юрист, – повторяется тип преступления – корзинки, отправка багажом.
– Опять преступление? – воскликнула Дьякова. – Говорите, Бога ради, о другом.
– За здоровье двадцать лет проживших в супружеском согласии, – шутливо крикнул Горянин, поднимая бокал.
Гости охотно поддержали тост и поспешили к виновникам торжества с бокалами и поздравлениями. Настроение повысилось, и вечер пошел своим чередом. После хорошего ужина в тоне беседы всего общества чувствовалась какая‑то особенно дружественная нотка, словно все друг с другом сблизились.
