Минуту я молча смотрела на него, но мужчина уже не обращал на меня никакого внимания, с головой зарывшись в документы. В моем воображении рисовалось, что олигарх должен рваться вызвать полицию, ОМОН, правительственные войска, чтобы помочь вызволить сына, но… этого не произошло. Медленно встав, я направилась к выходу, но у двери остановилась и тихо сказала:
– Знаете, это действительно могло быть так, как вы сейчас описали, если бы ни одно но: Дима обязательно предупредил бы меня, что с ним все в порядке. Он бы никогда не заставил меня так волноваться, если бы имел возможность позвонить. Жаль, что вы даже предположить не можете, что он сейчас может нуждаться в помощи.
Я тихонько вышла и закрыла за собой дверь.
Титов не хочет верить в похищение сына, но я бросить Димку не могу. Значит, мне предстоит самой во всем разобраться.
Прежде всего, нужно выяснить, как выглядел мужчина, с которым ушел Пух. Жаль, что я не догадалась спросить об этом старушек сразу, но что поделаешь.
Когда я наконец добралась до дома, на скамейке никого не оказалось, опустела и детская площадка перед домом. Наверняка сейчас старушки смотрят свои любимые сериалы. Идти к Клавдии Михайловне не хотелось, поэтому спустя минуту я уже стучалась к Анне Сергеевне. Пожилая женщина открыла почти сразу.
– Анечка? Что-то случилось?
– Нет, нет, – я попыталась улыбнуться. Диму в нашем дворе не любили, почти весь контингент составляли божьи одуванчики, не ценящие рев мощного движка и громкий рок, которым Пух «угощал» жильцов каждый раз, как приезжал ко мне, а происходило это часто. Наверно поэтому мне показалось, что имя Титова упоминать не стоило. – Вы извините, что я так отвлекаю, я просто спросить хотела…
– Ты проходи, – засуетилась старушка. – Дома только я и Васька, и то Васька уже куда-то смотался, Наташка с другом на море укатила, вот и кукуем вдвоем…
– Я ненадолго, – отказалась я. – Я только узнать хотела, вы не помните, как выглядел тот мужчина, с которым Дима ушел?
– Там и вспоминать нечего, – взмахнула руками старушка. – У него на голове капюшон был, а на глазах – солнечные очки, я потому и внимание на него обратила, что уж больно нелепо он выглядел. Что еще… среднего роста, чуть пониже твоего Димы будет, худощавый. Больше ничего сказать не могу.
– Спасибо, – тихо поблагодарила я женщину.
– Что случилось-то? – пытливо взглянула на меня Анна Сергеевна, и я неожиданно выложила:
– Димку похитили.
Не успела я это сказать, как по щекам покатились слезы. Мне было страшно за единственного друга, обидно за его отца, а Анна Сергеевна смотрела так участливо…
– Тааак, ну-ка заходи! – велела старушка.
Я покорно ступила в небольшую прихожую, потянула руку, чтобы снять туфли, как вдруг заметила, что все еще продолжаю сжимать в руке пакетик с бинтами. Осознав, что я ездила с ним в роскошный офис Титова в центр города, я сквозь слезы захихикала, с ужасом понимая, что у меня началась истерика.
Анна Сергеевна тем временем утянула меня на маленькую кухню и накапала валокордин.
– Пей, – велела она.
Я послушно глотнула лекарство.
В прихожей громко хлопнула дверь, и громоподобный голос зычно спросил:
– Мам, есть что пожевать?
И в кухню зашел Васька. Взглянув на него я слегка нервно икнула: Васька был двухметровым амбалом со взглядом исподлобья и длинным шрамом через всю щеку. На пудовые кулаки было страшно смотреть – мне всегда казалось, что такими молотами очень удобно забивать гвозди, не заморачиваясь поиском молотка. И без того маленькая кухонька стала просто ужасающе крохотной.
