– Это все понятно, но вы же человек, неужели даже мысли не возникает?
– Соблазн всегда где-то рядом. Важно не то, может ли он возникнуть, а то, как я с ним справлюсь. У меня ощущение, что вы заплутали, Слава, – вдруг сказал отец Борис, кивая на футболку Пеструнова. Сейчас было теплее, и он явился к больнице без куртки. – И приехали сюда за ответами. Если так, то я готов помочь.
– Я сам не знаю, зачем приехал, – провел ладонью по лицу Слава. – Устал от популярности. От удушливого города. От всего.
– От внешнего мира полезно отдыхать. Появляется время заглянуть внутрь себя, и понять, кто вы есть, – сказал священник, показав себе на грудь. – Пора мне отобедать, – он поднялся со скамьи.
Время было за три часа дня.
– Отужинать, вы хотели сказать? – переспросил Слава.
– Мой обед слегка позже, чем у всех, – с улыбкой пояснил священник и размеренным шагом направился к церкви.
Слава все больше проникался к нему уважением. Хотя Любочка и ее влюбленность в отца Бориса не давала ему покоя.
Пеструнов возвращался домой к крестному, когда на него неожиданно налетела женщина, страшно ругаясь и вопя. Он даже не сразу понял, что крики адресуются не ему. Она бежала прямиком на Славу к дому напротив, он едва успел посторониться. Через забор оттуда махнул мужчина в одном белье, сжимающий в руках туфли и рубашку. Брюки, видимо, забрать не успел, да так и помчался огородами прочь. Не сумевшая его перехватить женщина сыпала тому проклятия вслед. Потом прекратила и внимательно посмотрела на Славку. Ни слова не говоря, подошла и крепко поцеловала его в губы. Он до того обомлел, что никак не отреагировал, застыв столбом.
– Будешь моим любовником? – оторвавшись, спросила та.
Слава в другой раз, может, и не отказал такой пылкой женщине, пусть она и старше его, но сейчас твердо ответил «нет». Она залепила ему пощечину и удалилась восвояси. Пеструнов, поглаживая щеку, поплелся дальше.
– Эдак тебя угораздило, – проговорил Григорий, впуская крестника домой.
– Одна ненормальная набросилась, – прокомментировал Слава, проходя сразу в жилую комнату и падая на тахту. – Сперва гналась за своим то ли мужем, то ли сожителем, а потом и мне прилетело.
– А, это, должно быть, Генка и Ирка Челноковы. Он – главный гуляка на селе, а она – с виду тихая, но если взбесится – никому спасу нет, – сказал он, прислонившись к дверному косяку.
– Ага… – зевнул Славка. – Дядь Гриш, мы немного поговорили с отцом Борисом о том, о сем – так, случайно пересеклись.
– Молодец, отец Борис – незаурядный, хотя и немного не от мира сего.
– Слушай, а почему у отца Бориса жены нет?
– Так он из черного духовенства, им нельзя.
– То есть если он захочет жениться, ему не разрешат?
– Я думаю, уже нет. Монахи дают обет.
– А что будет в нарушение?
– Сана лишат, от церкви отлучат, наверное. Я не знаю деталей, – прервался Григорий. – Зачем спрашиваешь? Ты что, заметил за отцом Борисом подобные мысли, действия?
– Нет. Но он молодой, а вокруг девчата вьются – как он может быть уверен, что не поддастся? Ну, положим, не женится, а так, разок…
– Слава, ну что ты все опошляешь. Поговори с ним о воздержании, коли так любопытно.
– Я поговорил. Не убедило.
– Девчата вьются… Я, кажется, понял, куда ты клонишь: с Любой познакомился?
– А ты как понял?
– Да сам видел, что она как раз-таки возле отца Бориса и вьется. Он даже злился по этому поводу, обругал ее. А теперь свыкся. Романтическое всё это, пройдет. Но ты же не за его честь беспокоишься, правда? И не за ее. Понравилась тебе?
