В потоке творчества: творческие проекты. Книга пятая - страница 4

Руководители кружков, а проще кружководы, были достаточно молоды и потому трудились легко и свободно, сохраняя между собой наидоброжелательнейшие, как сказал бы Миша отношения, впрочем, так и должно быть во всяком заведении подобного рода.

Не знаю, но может именно поэтому в мою голову, после того, как я проработал там с месяц, пришла забавная идея: дать каждому сотруднику ещё одно, так сказать, местное имя, выбрав его из книги носовских сказок о Незнайке. Сказано – сделано! И тут началось: руководитель авиамодельного кружка Алексей Астрюхин стал Шпунтиком, его помощник – Винтиком, наш завуч Леонид Персидский – Знайкой. Лёня ходил в чёрном строгом костюме и белой рубашке, сам был черноволосым, с густыми усами и чем-то действительно напоминал мне Знайку. Был в коллективе и Стекляшкин – Лёша Валеев, потому что носил очки, были Медуница, Гунька, Сиропчик, Цветик… Игорь Яцына, руководивший кружком «Юный медик», потому как работал медбратом, естественно, стал Пилюлькиным. Ну, а Михаил Будин – певец и музыкант, организовавший при Доме пионеров Клуб авторской песни «Ясени», принял на себя все тяготы и заботы Гусли.

Ясеневский соловей, а по совместительству и трубадур, не заставил себя ждать с алаверды и, дабы завершить процесс раздачи имён, однажды подошёл ко мне и заявил: «Ну а ты, Игорь, будешь Тюбиком!» Вот так мы друг друга и «поженили», от чего жизнь в богоугодном заведении стала ещё дружнее и веселее. Даже наш директор, Марина Евгеньевна Умрихина, в неофициальной обстановке обращалась ко мне исключительно, как к Тюбику.

Прошло время, некоторые из вторых имён закрепились, сопутствуя своим хозяевам и по сей день, но большинство из них, конечно же, ушли в прошлое вместе с теплом той замечательной и во многом беззаботной поры. Но, как говорится, что посеешь, то и пожнёшь, а потому для бывших своих коллег по работе в Доме пионеров я навсегда так и остался Тюбиком, Миша – Гуслей, Яцына – Пилюлькиным, а Фомин – Гунькой.  Каким-то чудесным образом это обстоятельство продлевает всем нам юность – время, когда все казалось простым, а эти имена были как никогда ко времени и к месту. Пользуясь случаем, вспоминаю ребят из «нашего дома»: историк Алексей Валеев, художники Ольга Хаустова и Вячеслав Леонов, фотограф Виктор Аромштам и аккомпаниатор Таня Лозовская, биологи Дима Ческис и Татьяна Розовская, турист Аркаша Шлыков, руководители театральных групп Нина Гирфанова, Феликс Мокеев, методисты Татьяна Соловьёва, Светлана Мякишева, наш незабвенный завхоз Мэлс Сайказович, а еще в нашем братстве были журналисты и конструкторы, краеведы и литераторы, криминалисты и правоведы, астрономы, танцоры и, как говорят, артисты лёгкого жанра, а проще – фокусники.

Слева Миша Будин (Гусля) и Терентий Травник (Тюбик).

Нашёлся даже специалист по аномальным явлениям – поэт-декадент Николай Фомин, открывший на втором этаже «тайное», но с разрешения начальства, общество религиоведения, уфологии и парапсихологии, а проще: РУП. И хотя тайна сия велика есть, но дети ходили и к нему: парочка заумных в очках первоклашек и несколько таких же, но чуть постарше, девчонок. Как бы ни хороши были воспоминания о днях достойных, но все же вернусь к Гусле – Михаилу Будину, и продолжу…

О Мише можно рассказывать долго, при этом интересно – это такой тип человека, который, однажды нырнув с головой в найденное его душой дело, будет самозабвенно и безоговорочно служить ему до конца своих дней, а это и есть один из самых важных признаков человека счастливого (homopolisemos), коим Будин и слыл, и был. А каким ещё может быть человек, у которого «земляничина, скатываясь по ладони, попадает аккурат «в эмалированный бидон ленинградского производства»