В предчувствии апокалипсиса - страница 27

А. Л. Ученический вопрос. Где былые великие – английская, французская, наконец, американская литературы? Все сгинули во второй половине прошлого века в «коммерцилизации»… Поганое слово, я не люблю его. Теперь и нас захватил этот бурный грязный поток. Всё духовно реалистическое, целесообразное для нравственности человека он сметает на своём пути. В таком буреломе трудно удержаться от соблазна, но если отступить, значит, погибнуть. Ты уже не нужен русской классической литературе…

B. C. Почему в современной России так мало писателей с сильной гражданской позицией, совестливостью, ответственностью?

А. Л. Вы что – живёте где-нибудь на арктическом острове, без радио, телевидения, Интернета? Откуда появиться такой позиции, когда ложь, обман, мерзость кругом. Неужели из политических заявлений наших руководителей?! Наивно, уважаемый редактор, более чем наивно. За гражданственность, совестливость борются с засученными рукавами и бескомпромиссно. А у нас на каждом шагу всё против совести. Объяснение просто – бизнес. Значит, безнравственность и воровство – законное дело. Это для нас, советских, какая-то тьма!

B. C. Для меня, и мы с вами об этом уже говорили, очень интересна личность писателя Виктора Астафьева. Я знаю, что вы с ним встречались, были знакомы. Расскажите об этих встречах, оцените и его произведения, и гражданскую позицию, особенно последних лет. Уж слишком много разных слухов и домыслов вьётся вокруг памяти этого писателя.

А. Л. Виктор Астафьев – сложная фигура и недобродетельная. Неверный он был человек во всём. Пусть с ним разберётся история, только по справедливости. Слишком много он накуролесил в жизни. Один приезд Ельцина в Овсянку чего стоил. Потом приезд Солженицына. А теперь жена Астафьева Мария Семёновна, много лет верный страж и помощник, приняла из рук тоже вдовицы премию Солженицына. Вот и закончен круг незабвенного Виктора Петровича, сейчас и сам Бог ему не поможет выпутаться из этого чертополоха.

B. C. Многие годы вы проработали в комсомольской и партийной прессе и, значит, видели жизнь тогдашней «высокой номенклатуры» изнутри. Скажите – произошедшая катастрофа (разрушение Советского Союза, смена государственного строя) была неизбежна?

А. Л. Конечно, нет. Три старца – Брежнев, Андропов и Черненко – опускали нас вниз. А надо было поправить реформами, как в 1953 году, и дело пошло бы дальше по социалистическому пути. Но не с мозгами самовлюблённого комбайнёра Горбачёва. Это было безумие – Андропов, говорят, человек мирового правительства, кстати, единственный после Куусинена, в XX веке сделал худший выбор. Сначала Черненко, потом бахвал и пустослов Горбачёв. Мировому капиталу не нужен был Советский Союз, он мешал ему устраивать мировые авантюры, как нынешний нищенский для трудящихся мировой кризис. И все вспомнили, что была великая защитительная плотина – Советский Союз. Не говорю о Сталине – он спас мир, человечество, европейское, по крайней мере. Но и придурки типа Хрущёва и Брежнева служили им, а не нам, трудящимся. Сколько дури, бахвальства, мерзости, ненавистных русскому человеку, они изрыгали на нас, на наши души. Они были уверены, что час суда над ними не наступит.

А ведь наступил, господа присяжные заседатели. Судить надо как Горбачёва, Ельцина, так и тех, кто выполнял их омерзительную волю (простите за частое употребление этого слова, но оно наиболее точно характеризует этих политических недорослей). Они не понимали, что и в России не всё можно пропить. Это было их глубочайшее заблуждение. Разведка врагов работала лучше.