– Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! – слова, которые произносит против своей воли Валаам, станут первой строкой в ежедневной утренней молитве – самой длинной из всех ежедневных еврейских молитв.
– Варух ха-Шем! (Благословен Господь!) – впервые произнес их язычник Иофор после встречи Моисея с Богом у кустарника, получившего название «Неопалимая купина»
– Господь дал, Господь и взял… Да будет имя Господне благословенно! – смиренно будет повторять Иов, когда череда нестерпимых страданий обрушится на праведника, не понимающего, в чем его вина перед Богом, за что он был лишился богатства, потерял детей, подвергся самой ужасной болезни – проказе…
И вот так незадолго до появления Моисея Рамсес II и отдал двум повивальным бабкам негласное повеление следить за молодыми женщинами – еврейками, принимать у них роды и как бы ненароком убивать еврейских мальчиков. Но ни один не был убит.
«Щедрыми дарами еврейским осыпаны были повивальные бабки за свое молчание – знали они, что жены еврейские уходили в поле и рожали там, и спускались ангелы с неба, купали новорожденных и повивали их; вкладывали в обе руки им два камня, чтобы из одного сосали масло, а из другого – мед.
И выходили разведчики фараона на поле искать новорожденных, вспахивали плугами и сохами своими землю, но повелением тайной силы отверзалась земля и принимала младенцев, утаивала их.
Вырастали дети на поле во множестве, вскормленные маслом и медом, оттого крепкими и здоровыми были. И умножился народ еврейский, и становился все сильнее в Египте» – так утверждало еврейское предание.
Глава 2. «Вот родился в этот год сын у моего отца и матери…»
Моисей появился на свет 7 адара (февраль, 1393 до нашей эры) ночью поздней и неожиданно для матери Иохаведы, потому – то она в поле чистое не успела пойти, а дом неожиданно озарился серебряным волшебным светом. Разведчики фараона, привлеченные необычным сиянием, побежали к дому.
Вскрикнула, объятая ужасом, мать новорожденного:
– Мариам, дочь моя, спасай брата своего Мелхия! Враги рядом, прольется кровь невинного младенца.
Мариам крепко обхватила брата, что – то шепнула на ухо, быстрым шагом приблизилась к печи и бросила младенца в огонь, закрыв своей спиной огненное чрево. Иохавед от сотворенного зла потеряла сознание.
Шпионы ворвались в дом:
– Где ребенок? – угрожая кинжалом, на Мариам набросился старший. – Говори, или отправляю тебя к крокодилам Нила!
Мариам стояла неподвижно, взгляд блестел, как ночная звезда, обдавая соглядатая обжигающей смелостью и гордостью.
– Здесь нет младенца, – голос девушки был тверд, как металл кинжала, – только я и моя больная мать.
Все щели старого дома высмотрели воины фараона, но так и не нашли Мелхия. Только в печь не заглянули, а Мариам не отходила от нее, закрывая своим телом.
Как только закрылась дверь за египтянами, пришла в себя Иохавед:
– Какое зло содеяла ты, – гневно произнесла она, – сожгла в печи моего сына и своего брата.
И вдруг увидела ошеломленная мать, что огонь в печи погашен, а Мариам держит на руках живого и невредимого младенца.
Мариам бережного положила спящего безмятежным сном Мелхия на полати рядом с Иохаведой и сказала пророческие слова:
– Вот родился в этот год сын у моего отца и матери, и он спасет Израиль от власти Египетской.
Этому ребенку предстояло войти в историю своего народа и человечества под именем Моисея. Ребенок родился «обрезанным», то есть без крайней плоти, и это немедленно было воспринято матерью как знак свыше.
