Через час приехал молодой человек и обрадовался, увидев собаку. Песик завилял хвостом, пошел было навстречу хозяину, но лапы разъехались. А встать уже не смог, и Маркус взял его на руки:
– Дюк! Он выбрался в открытую калитку, видимо, садовник оставил. Где вы его нашли?
– Так это его зовут Дюк-Дюфер? Я прочитала на ошейнике! Я сначала нашла его. Браслет, то есть ошейник. А потом Дюка.
Из кабинета вышла Екка, отвела Маркуса в сторону.
– Дюк очень слаб. Вам надо оставить его на обследование.
– Понимаете, сеньорита, я приехал сюда по работе. И здесь нашел Дюка. Но теперь мне нужно уезжать, сегодня у меня самолет.
– Он не выдержит поездки. Я его заберу к себе, пусть живет с моими собаками.
У Маркуса сморщился нос. Екка похлопала молодого человека по руке и вернулась в кабинет.
Люсия молча смотрела в окно. Дюк лежал на смотровом столе и похрапывал.
– Он умрет?! Можешь спасти его? Ты же врач.
– Не знаю. Дюку уже много лет.
– Постарайся.
– Ты добрая душа, знаешь это? – Екка погладила девочку по голове.
– Ба иногда мне так говорит. Когда перестаю задавать вопросы.
Екка засмеялась и вышла в коридор. Там все еще стоял Маркус и ждал, переминаясь с ноги на ногу.
***
Маркус попрощался. Екка закрыла за ним дверь, повесила табличку «Закрыто» и повернулась к Люсии.
– Мне надо домой, скоро вечер, меня ждут мои собаки.
– Я провожу.
– Тебя мама не хватится? Ты ведь еще утром ушла в кондитерскую.
– Я знаю этот город. Что со мной может случиться в Барселоне?
Екка засмеялась.
– Тебе сколько лет?
– Не знаю, на днерожденском торте была свеча с цифрой десять.
***
Люсия несла Дюка на руках. Екка предложила короткий маршрут, и они лавировали между домами.
Дюк-Дюфер смотрел на Люсию. Его черные глаза хитро блестели из-под нависшей челки. Казалось, он заговорщицки подмигивает. Екка гостеприимно отворила кованую решетчатую калитку: «Заходи смелее». Из глубины двора послышался приветственный лай. Навстречу радостно бежали два добермана. «А вот и мои помощники, – Екка жестом остановила бегущих собак, – помогут Дюку освоиться дома».
Девочка отдала Екке песика и осталась одиноко стоять на тротуаре. Казалось, про нее забыли. Вдруг сзади раздался окрик: «Люсия! Да где тебя носит! Целый день тебя ищем!»
Мама появилась так внезапно, что девочка вздрогнула и уронила телефон. Из калитки вышла Екка. Теперь она вспомнила, что Люсия в течение дня несколько раз сбрасывала звонки.
– Почему ты трубку не берешь?! Полгорода за вами бежала. Благословлены те люди, что изобрели геолокацию!
Когда мама волновалась, она говорила как в Свободном театре. Так считала бабушка, но маме это никогда не говорила.
– Наша Ба не хочет пить свой чай без круассана!
– Тебе пора, – сказала Екка негромко – У вас чудесная дочь, сеньора! Она мне сегодня помогла найти друга.
Мама уже была рядом и крепко схватила дочку за руку. Глаза у мамы улыбались, и Люсия поняла, что та совсем не злится. Она обернулась к Екке.
– Домой поедем на такси, надо торопиться. Ба все еще ждет свой шоколадный круассан к чаю.
Ольга Герасимова-Фернандес. КРАСКИ ЖИЗНИ
– Его больше нет. Но вы еще сможете иметь детей. Приходите, как будете готовы, – сказал врач, потупив взгляд.
– Конечно, у нас будут дети, но к вам я точно больше не вернусь! – выпалила Александра и выбежала из кабинета.
Январский Париж выглядел брутально серым и по-импрессионистски дождливым. Из роддома планировалось вернуться втроем и на такси. Судьба решила иначе. Они возвращались из больницы вдвоем и пешком. Сандра жалела, что в тот злосчастный день, когда ей сообщили трагическую новость, она согласилась принять протянутую ей на одноразовой тарелке таблетку антидепрессанта, который с головы до ног окутал ее белой ватой. Сил, чтобы плакать, не осталось. Да и слез уже не было. Хотелось лечь и провалиться в сон без сновидений.
