В руках богини - страница 6

– Я сбилась с дороги. Направлялась как раз в этот город, напрямик через лес, и заблудилась.

– И решили проложить себе сквозную дорогу, снося деревья огненными шарами? – усмехнулся судья.

– Нет! – сердито ответила я. – Я просто учусь магии. Собиралась попробовать разжечь костёр, а вместо этого получился фаербол.

– Фае… что? – приподнял брови судья.

– Фаербол, – ответила я. – Так у нас называют огненные шары.

«А сейчас этот судья, видимо человек неглупый, возьмёт, да и спросит тебя: «А у кого это – «у нас»»?», – ехидно заметил внутренний голос.

– «У вас», говорите? – протянул судья, задумчиво глядя на меня. – А, впрочем, я не силен в эльфийском. Вы ведь эльфийка?

Я кивнула.

– И направлялись в Гогар очень издалека, – продолжал размышлять вслух судья. – Давно ли оставили родные места?

– Нет, недавно.

– Ладно, это мало относится к делу. Лесничий Хареф утверждает, что вы набросились на него с мечом, не так ли?

– Не так! – замотала головой я. – Это он набросился, вот мне и пришлось вытащить меч!

– Почему же вы не воспользовались чарами?

– Ваша честь! – умоляюще воскликнула я. – Разве вы не понимаете? У меня только что вышло кривое заклинание. Я подумала, что если попробую наколдовать ещё что-нибудь, то вообще спалю всё вокруг!

– Успокойтесь! – поднял руку судья. – Так значит, вы не жаждали крови и не собрались никого убивать? Похвально, похвально. Вы грамотны?

Я кивнула.

– В таком случае, напишите всё, как было, – судья одной рукой вынул из стола и протянул мне свиток пергамента, а другой придвинул поближе чернильницу с пером.

Я взяла перо и вдруг с ужасом поняла, что вряд ли смогу написать им хоть что-нибудь – мои руки слишком привыкли к клавишам и шариковым ручкам. Вдобавок, до меня дошло, что, хоть я и вытребовала у цыганки дар понимать все языки этого мира и разговаривать на них, однако про знание алфавита и грамматики, увы, не подумала. Что же делать? Эврика! Судья сам сказал, что не знает эльфийского, да и слово «фаербол» не показалось ему подозрительным… Так что напишу-ка я чистосердечное признание по-русски! А там, пока найдётся эльф, который согласился бы перевести мои каракули, пока выяснится, что это ни разу не эльфийский, пока то, да сё – глядишь, всё уляжется, и мои показания уже станут никому не нужны.

Я обмакнула перо в чернильницу. Писать было адски неудобно, буквы лепились вкривь и вкось, строчки ползли вверх-вниз, словно на кардиограмме, но я всё-таки справилась с задачей. Коротко изложив суть инцидента, я пододвинула пергамент судье. Тот взял пригоршню песка из коробочки на столе, насыпал на свиток и стряхнул.

– Что ж, мне всё ясно, – произнёс он, убирая пергамент. – Увы, вам придётся вернуться в камеру, а завтра состоится суд.

Цепи на меня таки не надели, но даже без них сидеть в камере было невыносимо как для тела, так и для души. Поэтому я чуть было не кинулась на шею надзирателю, когда тот принёс обед – какую-то жидкую бурду в деревянной плошке. А потом снова потянулись томительные часы. Я размышляла над тем, как следует вести себя на суде. Прикинуться бедной овечкой и давить на жалость? Или наоборот, устроитиь скандал, взять судью на понт и пригрозить, что будет хуже, если он меня не отпустит? А может попытаться задействовать женские чары? Я ведь сейчас хоть и помятая, но всё-таки эльфика!

Выспаться почти не удалось. Поэтому на суд я снова тащилась нога за ногу. Вдобавок, похоже, меня всё-таки угораздило простудиться, так что я то и дело кашляла и чихала. Мда, с таким бэкграундом судью не соблазнишь…