В руках богини - страница 7

Помещение, на этот раз, было другое больше и светлее. По стенам головы зверей и цветные гобелены; самый большой из них – с двумя серыми конями на золотом фоне. Стол побольше и побогаче, чем у коронного судьи. За столом – металлическое кресло, а в нём – тощий человек с острым носом и острой бородкой, одетый в пышный костюм серого и жёлтого цветов.

Поднимаясь из подземелья, я немного пришла в себя, так что догадалась, что это какой-то местный правитель. Не король, потому что без короны. Наверное, какой-нибудь граф или барон.

Рядом с креслом возвышался длинный, лысый человек, также одетый в серо-жёлтое, но скромнее – явно какой-то слуга. В руке он сжимал резной деревянный посох. Заметила я и вчерашнего судью, но не сразу – сейчас он скромно приткнулся на стуле у стеночки.

– Князь Тибор из дома Халоб, держатель Гогара и окрестных земель, своею властью свершает суд над девицей Маржинель Скиар-Тойнур из народа эльфов! – звучным голосом объявил лысый и стукнул посохом в пол.

– Признаешь ли ты себя виновной в злонамеренном поджоге леса? – произнёс князь, уставившись на меня.

– Не признаю! – с вызовом произнесла я, кое-как собравшись. – Поджог не был злонамеренным, и вообще всё случайно вышло!

– Признаешь ли ты, что намеренно не подчинилась моим добрым слугам, облечённым властью от меня?

– Нет, не признаю! Они мне ничего не сказали о своей власти, так что я не обязана была им подчиняться!

– Итак… – князь огляделся на присутствующих. – Я вижу, ты признаешь свои деяния, но упорствуешь в отрицании своей вины, тем самым отягчая свою участь… Сообразно твоим делам и словам, я, князь Тибор, глава дома Халоб приговариваю тебя, девицу эльфийских кровей Маржинель Скиар-Тойнур к телесному наказанию в виде пятидесяти ударов палками…

Меня словно ледяной водой окатили. Пятьдесят палок? Мамочки!

– А также уплате вергельда в размере ста золотых крон, – продолжал князь. – Телесное наказание будет исполнено немедля, а вергельд, в силу невозможности его выплаты будет взыскан из твоей платы за исполнение принудительных работ, на которые ты будешь определена, сообразно твоему умению, как только позволит твоё здоровье. Такова моя воля!

– Сие не противоречит законам, установленным правителями нашего государства, от его основания до сегодняшнего дня, и достойно вступления в законную силу! – добавил коронный судья, до сих пор не проронивший ни слова.

У меня подкосились ноги. Охранники швырнули меня на холодный пол и принялись стаскивать с меня одежду. Я задергалась и заизвивалась, скорее инстинктивно, чем осознанно, но один из охранников, тот, что потяжелее, наступил мне сапогом на шею, прижав лицо к полу. Я начала задыхаться и прекратила сопротивление.

Раздался ни на что не похожий свистящий звук, и моя спина вспыхнула огнём. Удар. Ещё удар. Я попыталась вскрикнуть, но изо рта вырвалось лишь жалобное поскуливание. Удары сыпались один за другим, и вскоре я потеряла сознание. Меня облили водой, приведя в чувство, и наказание продолжилось. На полу, под моим лицом расплывалась лужа слёз, я то проваливалась в беспамятство, то вновь выныривала из него, вздрагивая всем телом. Когда меня, наконец, перестали бить, я поняла это далеко не сразу. В голове мелькнула мысль о том, чтобы встать, но тело никак не отреагировало. Болело всё, что только могло болеть.

Меня в очередной раз облили ледяной водой, но вместо того, чтобы вскочить (как я сделала бы, если б это произошло в обычной жизни), я смогла только слабо пошевелить головой.