На ее лицо нашла тень, очень похожая на страх.
Амир инстинктивно протянул к ней руку, но тут же выпрямился, когда она отшатнулась. К такому отклику он не привык.
– С гор галопом спустились всадники на конях. Они схватили меня. – Голос Кэсси звучал приглушенно. – В пыли и суматохе я потеряла из виду водителя. Он был добр ко мне. Я надеюсь… с ним ничего не случилось.
– Вам не стоит волноваться. До меня дошел доклад о случившемся. Водитель сейчас в больнице, у него сотрясение мозга. – Амира охватила злость. Мустафа распорядился похитить иностранку у самых границ Тарахара за день до официального визита… Редкая наглость. Прямой вызов.
И все же гордыня Мустафы не имела значения. Что имело значение – так это то, что он сделал этой замечательной женщине. Испуганная, в грубых руках бандитов, она все равно не сдавалась, даже когда стало ясно, что она полностью зависит от его доброй воли. Не ее ли мужество и уязвимость ранили его в сердце? Понятно было, что он жалел ее. И все же когда в последний раз он по-настоящему о ком-нибудь заботился? Ему всегда было безразлично все, кроме работы и удовольствий.
Амир был человеком самодостаточным и этим гордился. Он никогда не знал любви, даже ребенком. Даже узы дружбы не связали его в свое время с другими мальчиками, которые, подобно ему, шли по пути воина под бдительным оком его строгого дяди.
С привычной легкостью Амир обратился мыслями к делам более насущным. Этим вечером он играл роль любезного гостя, позволив Мустафе наслаждаться невиданной честью – принимать в своем доме человека такого влиятельного, что ему даже не снилось. Завтра хозяин познает степень недовольства дражайшего гостя. Пусть Мустафа и живет в стране, где закон не имеет никакой силы, но скоро ему предстоит понять, что шейх Тарахара – не какой-нибудь простак. Прежде Амир был недоволен тем, что переговоры затянулись, но теперь он предвкушал скорую месть.
– Водитель и вправду жив?
Кэсси выглядела встревоженной, и Амир в душе восхитился ее великодушием. Несмотря на свое собственное положение, она беспокоилась за других.
– С ним все будет хорошо. Его ударили по голове, отчего он лишился чувств и, видимо, поэтому не поднял тревогу.
Амира так и подмывало что-нибудь предпринять, а не просто сидеть с ней рядом и мирно беседовать. Он уже был готов подняться, как разглядел выражение ее лица.
Она делала вид, что ей все нипочем, и все же ее спина была слишком прямой. Вместо того чтобы упасть на мягкие подушки, она сидела вытянувшись в струнку, словно готовилась к внезапной атаке. Очевидно, она ему не доверяла. Да и как она могла?
Амир откинулся на подушки:
– Вы были с людьми Мустафы с момента похищения?
Она медленно кивнула, но он не мог не отметить, что она не стала распространяться. Он уже знал – она не боится высказать собственное мнение.
Что же они с ней сделали?
Кэсси смотрела, как Амир наливает ей сока в чеканный кубок, который, казалось, еще крестоносцы вывезли из Иерусалима. Кто знает, может, так оно и было.
– Спасибо. – Она потянулась за кубком, стараясь не дотронуться до гладкой кожи Амира цвета темного меда. Она помнила тепло его руки, чувства, которые вызвало его прикосновение, и знала, что лучше не рисковать.
Он слишком сильно ее волновал, и даже сейчас, когда он расспрашивал ее, стараясь не пугать ее ни словом, ни делом, она не могла забыть пережитый страх. Но из головы у нее не выходила его ироничная улыбка, легкая тень щетины на подбородке, делавшая его похожим на сексуального разбойника, и то, как чудесным образом преображалось его суровое лицо, когда в его глазах проскакивали смешливые искорки. Кэсси часто заморгала, удивляясь самой себе – она замечталась. Она сжала руки в кулаки и наклонилась ближе:
