В школу по приколу, или По мне плачет цирк! - страница 3

– Ну, теперь напиши об этом рассказ.

Я, конечно, сел и написал то, что вы сейчас читаете.

И вот что я думаю: все-таки деревом быть непросто. Бонифаций прав: им, деревьям и растениям, нужно участие и сочувствие. И поучиться у них, конечно, тоже есть чему – красоте, а еще терпению.

Яблоня во дворе жила долго и счастливо. И весной зацветала самой первой!

Вы думаете, что на этом мой рассказ закончен? Нет! Мне еще есть что добавить. Хотите – верьте, хотите – нет, но, когда ожила яблоня, наш злобный и нелюдимый сосед дядя Паша подобрел. А тетя Рая, которая вообще никогда не здоровалась, вдруг стала всех приветствовать с улыбкой. Наверное, глядя на яблоню. Вот как оно – учиться у дуба, у березы!

Девочке Ксении красивой.

По фамилии Васильева

Расскажу историю любви, которая произошла со мной в школе.

Однажды я встретил учительницу истории, когда она шла домой, а я заходил в школу на продленку. На Алле Глебовне была шляпа с широкими черными мягкими полями. Я обратил внимание на черные глаза Аллы Глебовны – не жгучие, а какого-то теплого, мягкого цвета. А еще у нее красивый округлый подбородок и очень добрая улыбка. А сама Алла Глебовна как красивая дама из старинного фильма. К тому же она мне вдруг напомнила мою маму. А моя мама – одна из самых красивых (если не самая красивая) женщин в Москве. Так говорит папа. Даже имя учительницы звучит как музыка, как песня: Ал-ла-аааа…

И мне захотелось чаще видеть Аллу Глебовну. Уроков истории мне уже было мало.

Алла Глебовна руководила в школе клубом одаренных двоечников. Я пришел на заседание клуба. Но Алла Глебовна сказала: «А ты, Стёпа, что здесь делаешь? Ты вроде не двоечник и не…» Тут она осеклась.

Я сразу пал духом. Она собиралась сказать, что я не одаренный? «Пришел поддержать своего друга Ваню Изюмова», – ответил я и сразу ушел.

Но это досадное происшествие все равно не ослабило мою любовь к Алле Глебовне. И я записался еще в театральный кружок, который тоже вела она – для большей нагрузки. Теперь я видел Аллу Глебовну целых четыре раза в неделю!

Но меня очень расстраивало то, что она не выделяет меня из остальных, не обращает на меня особого внимания – я это чувствовал. Но что делать, не знал.

Я не выдержал и спросил своего друга Ваню Изюмова, который «гулял» с симпатичной девочкой Катей Брусникой, что делать, если кто-то тебе очень нравится, а привлечь внимание ты не можешь. Ваня подумал и спросил: «Совсем не получается?» Я сказал: «Совсем». – «Ну тогда можешь посмотреть на нее печальным взглядом и сказать: "Я тебя люблю”ˮ».

– А печальным зачем? Это обязательно? – спросил я.

– Чтобы она поняла, что ты ее по-настоящему любишь.

Я задумался. Ни за что у меня, наверное, не получилось бы сказать Алле Глебовне: «Я вас люблю». Но вот печальный взгляд у меня как раз был – когда я думал о ней. И кажется, тоска у меня только усиливалась. Дома меня даже стали называть Рыцарем печального образа. А Бонифаций как-то раз, глядя мне в глаза, спросил: «Скажи честно, что-то серьезное?..»

В театральном кружке собирались ставить пьесу «Отважный рыцарь Айвенго». И я сразу вызвался играть в ней. Айвенго стал Миша Зимин. Королем – Ваня Изюмов. Королевой – Катя Брусника. Злым Шатобрианом – Серёжа Сырчиков (брат старосты Жени). А я остался без роли.

На премьере спектакля я сидел в зале, хлопал в ладоши и кричал «браво», когда Айвенго, Шатобриан и Король с Королевой выходили на поклон. Потом бешено аплодировал Алле Глебовне – как режиссеру. Но боялся, что она увидит, поэтому сделал вид, что у меня развязались шнурки, и аплодировал снизу. На занятия театральной студии я продолжал ходить. И смотрел на Аллу Глебовну искоса, с грустью.