Станция живёт по строгим правилам, где каждая секунда расписана. Люди на «СОЮЗ-12» движутся по своим маршрутам, словно по нитям сложной сети, созданной для поддержания порядка и выживания. На станцию прибывают и убывают космолёты и грузовые корабли, доставляя людей, товары и технику с ближайших планет и спутников. Это словно огромный, самодостаточный город, где жизнь никогда не останавливается.
Диана привыкла к этим условиям, к строгим протоколам, к тяжёлому воздуху станции. Но иногда она чувствует себя заключённой, пойманной в этом металлическом лабиринте, откуда нет выхода. Точно так же, как и много лет назад, чувствовала давление стен родного бункера на Деметре. Тем не менее, «СОЮЗ-12» – её дом, её крепость, где она снова и снова пытается построить жизнь для себя и Фрая.
Ещё несколько секунд Диана смотрит в окно. Улицы города кажутся далекими и пустыми, как её мысли. Она улыбается своему отражению, тихо вздыхает и откладывает телефон на журнальный столик. Затем отправляется на кухню, чтобы закончить сервировку.
– Мы? Выезжаем? Забыла уточнить, сколько их там, – шепчет она себе, задумчиво стуча пальцами по краю стола. – Может, всё-таки привёз девушку… или просто друзей?
Фрай, сунув телефон в карман брюк, отрывает взгляд от огромного рекламного билборда и говорит, пытаясь скрыть волнение:
– Слушай, а у тебя есть где остановиться, или, может, тебя кто-то ждёт?
На экране, словно вспышки, мелькают фотографии детей – глаза, лица, десятки историй, скрытых за надписью:
«ВНИМАНИЕ! РОЗЫСК!»
И предупреждением:
«ЕСЛИ ВЫ УВИДИТЕ КОГО-НИБУДЬ ИЗ ЭТИХ ДЕТЕЙ, НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО СООБЩИТЕ В БЛИЖАЙШИЙ ОФИС ШТУРМОВОГО ОТРЯДА».
Фрай кивает, будто отмахиваясь от своих мыслей, но картинки детей продолжают мелькать у него в голове – мальчики и девочки, не старше двенадцати. В его сознании на мгновение мелькает смутное ощущение тревоги.
Он переводит взгляд на Сэм, но мыслями всё ещё возвращается к увиденному. Её слова как будто доносятся сквозь гул в голове:
– Эмм… Не совсем… я думала, по прилёте сниму какой-нибудь номер в мотеле, на первое время, пока не найду работу и подходящее жильё…
Она замолкает, чуть сжав плечи, как будто ей неудобно признаться.
Фрай ощущает прилив симпатии к девушке – её робость кажется ему чем-то знакомым. Он вспоминает, как сам однажды прибыл в Нью-Сеул, ощущая себя чужаком в этом огромном городе среди холодных стеклобетонных улиц и рекламы, которая никогда не спит.
– Мама как раз приготовила ужин и ждёт меня… с друзьями, которых я, конечно же, не привёз. Да и нет у меня таких друзей, чтобы…, – он замолкает, чувствуя себя немного неловко. – В общем, если ты не против, можешь поехать к нам, поужинать и переночевать, а завтра утром…, я помогу найти тебе хорошее место.
Он нервно поправляет челку, которая падает ему на лоб, и подхватывает свою дорожную сумку с глянцевого пола.
– Мне так не хочется стеснять вас с мамой своим присутствием…, – говорит Сэм, не поднимая глаз.
– Ну что ты, какое стеснение, – Фрай уже протягивает руку к её сумке, ловко забирая её, словно успокаивая ситуацию через действие.
Сэм не сопротивляется, слегка ослабляя хватку на ручке. Она замечает, как его руки уверенно удерживают сумку, и это на мгновение расслабляет её напряжение.
– Ну, веди, – сказав это, она неспешно идёт за ним, разглядывая холодный интерьер космопорта. Громадные металлопластиковые конструкции сияют искусственным светом, а отовсюду раздаются голоса автоматических объявлений и стук ботинок по металлическому полу. Станция кажется бесконечной – этот город внутри купола всегда движется, всегда живёт, никогда не останавливается.
