– А я Лиза Стоун, – серьёзно заявляет она, аккуратно указывая на свой именной значок на груди. – Итак, Фрай, что такой симпатичный молодой штурмовик делает совершенно один в этом старом и убогом баре?
Фрай смущённо приподнимает свой бокал и изогнув бровь говорит банальную вещь:
– Отмечаю конец сессии.
– Это не объясняет, почему ты один. Скорее наоборот… у тебя есть друзья?
– Эмм… это своего рода традиция… ты, наверное, сочтёшь меня сумасшедшим… я… мысленно общаюсь с отцом, – выдыхает он, сам не понимая, зачем это сказал. Внутри всё начинает сжиматься.
Каждый раз, когда он упоминает о нём, внутри всё переворачивается. Фрай чувствует, что говорит не о человеке, а о призраке, который навсегда останется тенью прошлого. Это будто разговор с кем-то, кого никогда не знал.
– Любопытно, – Лиза подносит палец к щеке и, облокотившись на барную стойку, внимательно смотрит на него, ожидая продолжения. Но он молчит. – Нет, мне правда интересно.
– Он погиб, много лет назад, – говорит Фрай, ощущая, как слова, касающиеся отца, в последнее время скользящие по поверхности его сознания, будто бы не затрагивая настоящих эмоций, в этот раз зацепили забытые струнки души.
– Твой отец, должно быть, был хорошим человеком. Прости, если заставила…
– Всё нормально, – быстро отвечает Фрай, кивая в её сторону. – Да, говорят, он был отличным малым, и кстати консулом РККП. Правда, мне не довелось его знать. Он погиб ещё до моего рождения.
Он повторяет это так часто, что слова теряют вес. Они словно не имеют значения. Как можно говорить о человеке, которого никогда не видел, не слышал?
– Даже так? Ммм… Ещё раз прости, – Лиза пытается сделать серьёзное выражение лица, но потом, словно поражённая молнией, резко подскакивает. – Нет…, – протягивает она. – Постой-ка! Фрай Малышев? Уж не сын ли ты того самого Виктора Малышева, который пропал сотни лет назад? Погоди, как это возможно? Мы недавно изучали этот кейс. Я знаю, что он погиб, а девушка по имени…
– Диана, – добавляет Фрай, чувствуя, как снова перед глазами всплывает образ матери. Её история для него всегда была загадкой, которую он так и не смог до конца разгадать.
– Точно! – Лиза садится на место. – Она вернулась около двадцати лет назад с неизвестной колонии на пропавшем сотни лет назад инспекционном корабле…
Фрай кивает.
– Да, Диана – моя мать.
История о её возвращении ему самому порой кажется невероятной, почти мифической. Но иногда, даже несмотря на то, что тогда он был только в её утробе, ему кажется будто он помнит всё что произошло на той злосчастной планете.
– Но ведь ты знаешь, что через пару лет после пропажи инспекции, РККП снова отправило миссию на Деметру, и они не нашли там ни колонистов, ни инспекции, ни уж тем более консула – твоего отца. Это максимально странный кейс.
Фрай снова кивает.
– А ещё спустя годы была отправлена новая миссия по колонизации, и теперь там уже больше ста лет существует передающая станция, и колонисты живут вполне мирно…
– Да, я всё это знаю, я знаю этот кейс наизусть. Этот кейс, собственно – моя жизнь… То была совсем не Деметра, как выяснилось… Не та Деметра, где родилась моя мать. Считаешь её сумасшедшей?
– Нет, что ты. Извини. Я не это имела в виду… Но тот странный рассказ о монстрах, которые воруют тела людей… – Лиза зажмуривается.
– Мутные. Их называли мутные.
– Точно, – заключает она, снова вставая со стула. – Слушай, мне нужно в уборную, но я быстро вернусь. Не уходи, слышишь? Я познакомлю тебя со своими друзьями, – договаривает она уже на ходу.
