– Вот от тебя я точно сейчас не смогу отказаться. А вот от ароматной пиццы…
– Ну, уж нет! – Лика, как непослушный ребенок мотнула головой и приставила палец к губам мужа. – Эти люди слишком темпераментные. Им нельзя смотреть, как ты меня любишь!
Они вышли на площади Испании.
И их тут же окружили элегантные палаццо и флагманские магазины известных брендов типа Gucci и Valentino. Лика бегала по площади босиком, отирая ступнями серую старинную брусчатку, пугала голубей, кружилась, льняной сарафан бесился, поднимался вверх. А она все смеялась и смеялась на камеру.
Лика доела ванильный рожок, и немного заскучав, подошла к небольшому фонтану, который итальянцы называли Баркачча. Этот скульптурный памятник был похож на классическую ванную, но имел другую геометрическую форму, и больше смахивал на лодку.
Лика опустила ноги в фонтан, закрыла глаза, и развела руки в сторону. И держала их до тех пор, пока супруг не запечатлел ее на камеру телефона.
От фонтана молодожены поднялись по испанской лестнице. На безлюдной вершине, красовался белый фасад церкви Тринита-деи-Монти.
– Может быть, мы уединимся, любимая?
– Мы ведь только приехали. Ты только взгляни, что тебя окружает.
– Место и впрямь отличное!
– Никит, можно без твоих сарказмов.
– Нет же, почему… Место и впрямь прекрасное.
– Не обижайся. Я знаю, что ты не любишь католиков.
– Я разве говорил, что не люблю католиков?
– Ты всегда настаиваешь на том, что есть только одна вера – православная.
– Я против них ничего не имею.
– Мой папа сказал, что ты больше похож на атеиста.
– Мне плевать, что думает твой папа. Так ему и передай.
– Может не стоит так выражаться в адрес моего отца.
– А я и ничего и не говорил.
Она прижалась к мужу вплотную. И провела рукой по русым волосам. Через тонкий сарафан Никита чувствовал ее тело. Ужасно хотел супругу. Отчего злился на нее, заведомо зная, что она откажет, ссылаясь на плохое настроение, после выматывающей подготовки к свадьбе и самой свадьбы.
– Я переживаю за тебя. Ты постоянно на что-то зол.
– У меня было нелегкое детство, а потом и …, – Никита запнулся, прикусив нижнюю губу. Он не хотел признавать свою ревность к Артему.
– Знаю.
– Но ты мог бы делиться своими переживаниями со мной. Ведь я твоя жена. Ведь ты всегда о чем-то думаешь.
Никита ненатурально улыбнулся.
– Хорошо, я постараюсь.
Что бы он сейчас не сказал, Лика бы в любом случае не поняла. Его физическое влечение к жене граничило с неврозом. При каждой вспышке прошлого, ему было необходимо тепло ее тела. Ее влечение к нему он рассматривал с точки зрения желания еще раз попросить прощения за измену.
– А лучше, постарайся все забыть!
– Знаешь, может и можно все забыть, только вот Артема просто так не выкинешь из головы. И ты ведь знаешь, что тебя я простил, но …, – Никита опять прикусил губу. Только теперь верхнюю. Он не совсем понимал, зачем это говорит. И это ли нужно было сейчас сказать? Почему все его разговоры крутятся вокруг Артема? Он его вечная экзистенциальная ловушка?
– Но хотя бы на время нашего свадебного путешествия давай это забудем. А Артему нужно дать спокойно пожить на том свете.
– Это тяжело. По двум причинам. Он вряд ли сейчас наслаждается раем. А вторая…
Вторая заключалась в том, что Никита продолжал вводить разговор путаницу. Хотя знал, в чем заключается вторая причина.
– Твоя тоска ему не поможет. А моя страстная любовь, – Лика обняла худыми пальцами лицо мужа, – покроет мой проступок. Только дай мне пару дней.
