Я не мечтал больше ни о чём с самого детства. Но сначала мой отец, военный, заболел внезапно и умер, и мы с мамой и бабушкой остались одни, я только-только окончил училище, и меня взяли в армию, понятно, что на флот.
А когда я вернулся, мама вышла замуж снова и уехала во Владивосток, и не за кого-нибудь, а за режиссёра тамошнего театра, вот он-то и сказал мне, увидев мои работы, а я рисовал с самого детства, сколько помню себя, он сказал, чтобы я не сомневался в себе и ехал поступать в Москву или Ленинград.
Я подумал бы, что он хочет от меня избавиться, но мы не жили и не собирались жить вместе, они переехали к нему во Владик, вместе с бабушкой, и к тому же мама ждала вскоре появления на свет моего брата или сестры, а я был вполне самостоятельным. Так что я поверил ему и поехал.
– И как зовут твоего отчима? – спросил Марк, теперь мы все перезнакомились и прекраснейшая фея, от которой я почти не мог оторвать взгляда, становилась всё больше похожей на живую девушку.
– Владимир Иваныч, – ответил я.
– Немирович-Данченко? – усмехнулся Лиргамир, все покатились со смеху. Все, кроме Тани, она, просто наклонив голову, смотрела на нас, завязывая пояс своего плаща на невыносимо тонкой талии…
– Почти. Кузякин, – кивнул я, немного смущаясь.
На это Таня усмехнулась, взглянув, наконец, мне в лицо.
– Ну чё, выходит, повезло тебе, Богдан, что ты только его пасынок.
Все уже падали со смеху на вытоптанную траву двора. Таня продолжала улыбаться, потом опустила ресницы, и отвернулась, поправляя сумку на плече.
– Ребят, кто знает, как доехать до Кузнецкого Моста?
Я открыл рот ответить, но Лиргамир опередил меня.
– Зачем тебе? Я могу проводить, я хорошо знаю центр.
– Дом моделей хочу найти, – сказала Таня.
– И для чего тебе? В модели поступаешь? – хохотнул Сиволобов.
Остальные, особенно девчонки, захохотали. Опьянели, похоже.
– Поступаю, если возьмут, – сказала Таня.
А Сиволобов оглядел её бесцеремонно и сказал:
– Ну чё, сойдёшь, – и опять в хохот.
– Поехали, Олейник, я покажу, я бывал там. У меня даже знакомые там есть, – не шутя сказал Лиргамир. – Протекцию тебе сделаю.
– Ну сделай, – усмехнулась Таня. И подмигнула: – Тогда я с тобой дружу.
Вот так меня москвич и обставил, а я поплёлся в свой занюханный клоповник на Арбате, думая, что надо пойти в деканат и получить место в общежитии, теперь мне положено, что-то я с работой своей совсем забыл об этом…
Но на другой день Лиргамир сам подошёл ко мне перед началом занятий.
– Ну что, взяли Таню в манекенщицы? – спросил я.
– Взяли.
– Ты протекцию сделал? – я с удивлением почувствовал, что ревную.
– Да ладно, я приврал вчера, никого я там не знаю. Таню и так взяли, её и к Зайцеву позвали, он сам там был по случаю, увидел её на подиуме, и сказал, берёт даже без обучения. И сильно расстроился, что она не может целые дни у него работать.
Я смутился. Конечно, такая девушка… вообще, я даже не мог понять, я видел вчера её работы, у неё талант редкий, а тут ещё и внешность…
Между тем Лиргамир сказал:
– Ты… Богдан, ты не тушуйся с Олейник, я тебе не соперник, – и закурил, длинными белыми пальцами перехватывая сигарету.
– Чего это? Отшила тебя?
– Да нет, я и не пытался подкатывать. Я не по этой части.
– Как это не по этой части? – удивился я, не понимая.
Марк пожал плечами:
– Так, что в постель я Таню не потащу. А ты – тащи на здоровье.
Я всё равно ничего не понял, да и что мне было думать о Лиргамире, и о его смыслах, когда меня переполняли собственные.
