Проявление интереса Егора к Вере, не будет конечно же, обсуждаться среди них как новость номер один, таких как он много, и мусолить они ее не будут на каждом шагу, но этому будет место быть. Потому что есть данность, если подобное должно принадлежать подобному, то подобное тоже должно перепасть к подобному. Так что, пусть появится хот сто девиц испачканных золой, все равно сказка не превратиться в реальность.
На сторонней улице ее глазам показалась вывеска с рисунком желтого автомобильчика, на которой были нарисованы веселые глаза и жизнерадостная улыбка. Ей показалось что этот автомобильчик улыбается ей самой, что сама невольно улыбнулась, и обрадовалась тому, что ей не придется переть авто через весь город.
–
Копошась под капотом, Тимофей высунулся на призыв «Есть ли кто в мастерской?»
Эта оказалась девушка в очень высоченных каблуках, в коротком алом платье, и в еще более коротком пальто примерно такого цвета, на лице которой тревога чередовалась с беспокойством. Обычно юные особы не часто захаживали в мастерские, вместо них это делали родственники или знакомые мужского пола, а если и заходили таковые, то из женского у них оказывалась только оболочка. Так что это девушка оказалась в чрезвычайной беде или она чересчур смелая, подумал про себя Тимофей.
В провинциальных городах, если есть старые кирпичные постройки, которым еще долгое время не будет грозить снос или реструктуризация, не будут еще долгое время пустовать, ни для складов, ни для мастерских. Тут везде пахло бензином и маслами. На стенах висели железные, громадные полки, на которых были всякого рода и назначений инструменты, некоторые из которых были ростом с человека, а некоторые, бог знает, для чего были предназначены. Был и диван, в правом углу с потертой кожей, рядом с которым стоял деревянный круглый стол на длинных ножках, и на котором стоял достаточно большой бокал, из которого выходил пар, который мог бы означать, что парень работает каждый день и по долгу.
Руки у него были засучены по локоть, и на руках и на одежде были масляные пятна. А комбинезон и вовсе казался, что выцвел, выцвел не только от грязи и пыли, но и от бесконечных стирок. Но это все, не делало его неопрятным, а наоборот придавало ему серьезности и существенности.
Глаза как она заметила, были голубые, такие же как и у Егора, и с таким оттенком как у Егора, но с той лишь разницей, что у него в глазах было что-то непостижимое, в то время как в глазах Егора, она заметила пренебрежение, которое невероятно соседствовало с чем-то не далеким.
– Можешь ли мне помочь, машина не на ходу, – чуть ли не взмолилась Вера.
– Сейчас, руки вытру, и посмотрю! – сдержанно отозвался он.
Январский ветер не так сильно пронизывался, но холод чувствовался. Для крепкого тела Тимофея не понадобилась куртка, которая была брошена на диван часом ранее. Мастерская, расположившаяся в полосе точно таких же мастерских, но других предназначений, была маленькой. С обеих сторон висели только вывески, и кое-где был свет, а так почти полумрак. Лампа, горевшая над мастерской, не давала нужного освещения, но Тимофей и так понял, что машине нужен ремонт, пробоина с размером два кулака просто кричала об этом.
– Этот удар был преднамеренным? – строго спросил Тимофей, наматывая лоскуток ткани на руку.
– Нет, это зверь,… да в меня врезался зверь, – содрогнулся голос Веры.
