– С человеческим лицом?
– М-да!… С человеческим лицом! – поняв, что этого молодого человека, ей явно не обмануть, краснея от того, что только что соврала, ответила Вера.
– С двумя ногами?
– Да!
– С двумя руками?
– Да!
– Тогда это не зверь! Это кретин! – заявил Тимофей и сильно огорчился, что он, этот кретин, не завершил свое дело до конца, потому что он знал Веру, и потому что он ненавидел Веру. Ее отец, отец Веры если был не и прямым, то был определенно косвенным виновником в смерти его отца, из-за чего, теперь ему приходится совмещать эту тяжкую работу с учебой. Владея фирмой, хотя и небольшой, на фоне финансового кризиса, фирма отца Веры, поглотила фирму отца Тимофея, отчего тот умер, не выдержав ни конкуренции, и ни последствий. Так что ему, искренне верилось, что есть, за что ненавидеть Веру.
Ростом он был выше Веры на пол головы, имел широкие плечи, крепкую осанку и сильные руки. И несмотря на то, что выглядел хотя он и молодым, но казался, что намного старше своего возраста, об этом говорили его, временами суровые, временами мудрёные глаза, и это чувствовалась очень. И еще казалось, что улыбка очень редко отражалось на его подтянутом и строгом лице, как и все веселое. Но было очевидно одно, нечто другое, что увиденное, услышанное или прочитанное навсегда оставались в нем, делая его человеком рассудительным и здравомыслящим.
Его светлые и взъерошенные волосы отдавались особым золотым блеском, хотя и были растрёпаны, а губы были сомкнуты, лишь иногда в движение приходили уголки рта. А широкие брови готовы были, тот час же устремиться к переносице, если что-нибудь пойдет не должным образом. Но почему то, его лицо, его взгляд, его внешность, его сущность никак не спугнули Веру.
Пришло время затаскивать машину, оставлять ее на улице было не лучшим делом, не потому что она новая и дорогая, а потому что она принадлежала девушке, и это так счел нужным Тимофей. Была бы другая машина, как внедорожник или фура, то Тимофей не забеспокоился бы, потому что они не влезли бы в мастерскую, и потому что, отвинтить от них что-то, мало кому захотелось бы.
В то время когда Тимофей затаскивал машину, Вера неожиданно поймала себя на мысли, в том что любуется им, синем, в весь в пятнах комбинезоне парнем, что весьма внезапно странным показалось ей. Ведь как он углубился в этот процесс, при этом стараясь соблюсти все нужные и не нужные тоже меры, и при этом стараясь как можно бережно отнестись ко всему, чему он прикасался, просто удивили ее. Другой бы на его месте, подумала она, успел бы бросить на нее несколько неоднозначных взглядов и сострить тупыми шутками, пару, тройку раз.
А вот что касаемо самого Тимофея, так он за это время, тоже успел подумать о том, не устала ли она стоять, на этих высоченных каблуках, которые, как показалось ему, наверняка, успели растянуть не одно сухожилие, и то что, не холодно ли ей в этот январский вечер, и то что, не будет ли она простужена, в конце-то концов. Конечно же, все это позарез не шло испытуемой к ней ненависти, но было то что, что в этой его той самой ненависти, не было место тому, чтобы она чахла или захворала.
– А…? – неловко протянул Тимофей, хотя прекрасно знал, как ее зовут и кто она такая.
– Вера, меня зовут Вера! – смущенно, слегка улыбнувшись, представилась она.
– Тимофей, рад знакомству! – сухо в ответ произнес он и тут же отвернулся от нее.
