Путь до дома оказался мучительно долгим. В грязном окне наконец показались очертания родной пятиэтажки. Приятный мужской голос из динамиков оповестил о нужной остановке. Двери распахнулись, приглашая юношу ступить на знакомую землю.
Кирилл вышел из автобуса, но вместо того, чтобы рвануть к своему родовому гнезду, спрятался под железным навесом среди покорно ждущих людей.
Вдали голые деревья сливались с угрюмой пятиэтажкой в одно серое пятно – Кирилл всё ещё не мог привыкнуть смотреть на мир без своих павших в бою очков. Опершись на усыпанное объявлениями холодное стекло, он вновь оказался в царстве раздумий.
«А дом ли это… Плюсовая температура внутри комнат, но сущий холод внутри меня. Крики вечно орущего в дуэте с телевизором отца я могу заглушить берушами. Но вот бы мне ещё какие-нибудь затычки для чувств. Чтобы ощущать себя живым, мне нужны лишь мой ноутбук для учёбы, стол для опытов, немного еды и тёплое одеяло. Учёба и новые знания – вот то, ради чего я живу, за что я держусь в этом мире. Еще недавно в этом списке была мама с её теплом, но она навечно его покинула. У большинства моих сверстников такой список куда больше: звонкий смех сестры, задорные братские пререкания, радостный собачий лай и, в конце концов, правильные наставления нормального отца.
Я мог бы арендовать маленький закуток в какой-нибудь старой замызганной хибаре, перенести туда всё моё добро вместе с маминой фотографией и чувствовать себя дома. Значит, мой дом определяют вещи, а не люди… В голове вечно всплывает мамин борщ – такого же мутного цвета, как и наше с ней существование. Это ведь был суп усталой и несчастливой женщины – через каждый неаккуратно нарезанный кубик овощных ингредиентов сквозила её угасающая жизненная энергия. Чёрт возьми, я же чувствовал это! Но постоянно находил какие-то отговорки вопящему внутреннему голосу. Всё это казалось бредовым отражением юной несмышлёности: будто собственные проблемы эхом отдаются во внешнем мире. Но что я мог? Что?! Сидя однажды на кухне, бросить ложку на пол и крикнуть „Мам, давай всё бросим и начнём сначала! Переберёмся в другое место и начнём новую жизнь!“? Она бы просто посмотрела на меня усталым взглядом и, чуть улыбнувшись, ответила: „Ты чего, Кирюш? Доедай суп. Может быть, завтра поговорим? Я так вымоталась сегодня…“ Затем посмотрела бы в сторону прихожей и чуть более тихим голосом добавила: „И не кричи больше, не зли отца“. В этом и заключается моя цель на сегодня: продолжать не злить отца и удовлетворять его потребности.
Да это не дом вовсе, а место временного заключения; мне нужно просто продержаться до следующего учебного года и перебраться в общежитие при каком-нибудь колледже».
Эта ясная, ничем не прикрытая правда, всплывающая в мыслях, растекалась подавленностью по стенкам сознания. Не замечая никого вокруг, Кирилл добрался до подъезда и неспешно преодолел сорок шесть ступеней. Дверь в квартиру оказалась открытой. Он медленно перешагнул порог. В нос ударил знакомый запах перегара, но уже вперемешку с нотками дешёвых женских духов. Телевизор звучал на средней громкости, на полу небрежно валялись потёртые женские ботинки в куче с отцовской обувью. Кирилл смекнул, в чём дело, и пронёсшаяся в голове картина вызвала отвращение.
Он постарался как можно громче оповестить всех о своём присутствии в квартире:
– Пап, ты дома? Я вернулся.
