Они обнялись:
– Ты один, что ли? Я думал, все уже здесь, – Игорь отодвинул стул и уселся рядом с Аркадием. – Есть пока не хочется, – сказал он предложившему меню официанту, – а вот что-нибудь выпить… Ты по пиву решил? – он посмотрел на полупустую кружку Аркадия, – хорошее?
– Да, вполне.
– Ну, тогда мне тоже кружечку, для начала. А меню оставьте, оно нам еще пригодится. Из наших звонил кто-нибудь?
– Пока нет. Ты же знаешь, долго будут подтягиваться.
– Да, Леха точно опоздает.
– Ну и ладно, нам-то уже хорошо.
Официант поставил перед Игорем пиво.
– Вот сейчас будет хорошо!
Они чокнулись кружками, выпили.
– А я тут как раз сижу, Леху вспоминаю. Первое впечатление от мэрии у меня (во всяком случае, от пресс-службы вашей) – это Леха, обменявший фотки Лужкова на коньяк. Помнишь, когда издатель Кр…в приходил?
– Слушай, на моей памяти он столько раз Лужка на бутылки менял, разве все вспомнишь. Целую коллекцию можно было бы составить, если бы все не выпили!
– Да, ты прав…
– Я другое помню – когда его Цой один раз за эти фотографии чуть не уволил. Скандал был дикий, еле его тогда отмазали, я сам ходил просить за него.
– А я что-то не помню…
– Ну, здравствуйте… Лужок в то время, ну ты помнишь, – начал Игорь, – был чуть ли не самым популярным политиком в стране, без пяти минут президент…
Когда человек начинает набирать силу, многим хочется оказаться рядом с ним, пусть даже близость эта будет виртуальной. Фотографов в пресс-службе столичного мэра было двое, и работать они старались посменно: один с утра до обеда, а другой с обеда до вечера. Чтобы никто не догадался о таком графике работы, наивные фотографы придумали целый спектакль для своих коллег. Коллеги, правда, быстро их раскусили и тихо посмеивались, но это было не так важно: главное, что начальство не догадывалось об их двухсменной деятельности.
– Ну, ладно, я поехал за бумагой, – говорил один фотограф другому на весь кабинет в разгар рабочего дня.
– Это правильно, а то бумага уже заканчивается, – отвечал другой, приехавший полчаса назад якобы из магазина, в котором покупал реактивы для проявочной машины.
Но приходить на работу только на полдня хотелось все чаще, а благовидных поводов отъехать становилось все меньше, нельзя же три раза в неделю покупать фотобумагу… И через некоторое время, чтобы уж не выглядеть совсем смешными, фотографы стали уходить молча, ни с кем не прощаясь, так, словно вышел человек в туалет на пять минут, а вернулся только на другой день.
Но это сонное безразличие моментально сменялось бурной активностью, как только на горизонте появлялся состоятельный заказчик. «Хлебное» было время, фотоаппараты в каждом телефоне еще не придумали. А популярность Лужкова росла, и сфотографироваться рядом с ним мечтали депутаты Мосгордумы, которым предстояло идти на новые выборы, но команда мэра их уже не поддерживала, бизнесмены и даже второстепенные региональные политики, не имеющие прямого выхода на столичного градоначальника. Потом счастливчик должен был появиться рядом с Юрием Михайловичем на рекламных плакатах, в газетах и журналах (фото из личного архива) и ассоциироваться с успешностью и богатством Москвы и самого Лужкова.
– Скажите, – заискивающе спрашивал добравшийся до пресс-службы соискатель фотографии, – Юрия Михайловича вы снимаете?
– Ну да, – отвечал Алексей.
– А вы не знаете, можно ли как-то с ним сфотографироваться, чтобы рядом?
