– Слава Всевышнему! Осталось немного… Я ведь не знаю, где брать воду. О Всевышний! Пусть сегодня пойдёт снег, я не вынесу больше потерь! Пусть не страдают дети, они ведь так невинны, – посмотрев в небо, взмолил Адам.
Собрав уже грязную оставшуюся воду, он неспешно направился в дом. Не зная, как сказать о случившемся, мысленно подбирая слова, Адам спустился в подвал. Женщины и дети сидели в ожидании. Когда Магомед увидел его без отца, он подскочил со своего места и со слезами на глазах тихо промолвил:
– Папа ведь придёт, правда?
– Конечно, Магомед. Папа обязательно придёт, – ответил Адам. Он не хотел причинять мальчику такую же боль, которую испытал сам от потери отца. Нет. Не сегодня. Пусть для него ещё будет надежда. Он будет ждать этой встречи.
Марха поняла всё сразу по заплаканным глазам Адама… по его запачканной кровью одежде… и по его предательски трясущимся рукам… Она медленно встала, подошла к нему и крепко обняла.
– Держись. Ты такой молодой и уже столько всего пережил. Сейчас не время плакать, как бы нам этого ни хотелось, дети пока не должны знать об этом. Спасибо, что похоронил его. Да помилует его Всевышний и простит его грехи! Если и с нами что-то случится, береги детей, они наше будущее, наша надежда, – тихо прошептала ему на ухо Марха.
От этих слов он расстроился ещё больше, вспомнил свою маму, как она последний раз его обнимала, её нежные руки и ласковый взгляд… слёзы градом покатились из его больших серых глаз. В этот тяжёлый для Мархи момент она должна была поддержать мальчика, забыв о своём горе, чтобы он не сломался, чтобы мог дальше бороться за себя, за детей и женщин, за которых он был в ответе с этого дня как единственный взрослый мужчина.
– Тётя Соня, дайте воды детям. Надеюсь, и на завтра хватит. Будем ждать снег, – сказал Адам.
Соня закрыла лицо руками и заплакала.
– Что же происходит в этом мире, когда закончится этот ад… ну как же так, Ахмед… как мы без тебя! – повторяла она вновь и вновь.
Вера и Алла также тихо плакали. Очередной тяжёлый день и не менее тяжёлая ночь. Никто не сомкнул глаз, только дети спали крепким сном. Ночь была тихой, без взрывов и перестрелок. На следующее утро пошёл пушистый белый снег, которого все так ждали.
– Ты останешься здесь, Адам, я старше тебя, и меня надо слушать, я быстро соберу снег для растопки и вернусь обратно, пока всё тихо, – сказала Марха в приказном тоне.
Затем она быстро вышла с двумя небольшими вёдрами. Соня раздала всем остатки еды: кусочки высохшего хлеба, немного воды и банку маринованных огурцов, найденную в доме. В этот день было особенно холодно, детей укутали в тёплые одеяла, из остатков подручных средств Адам разжёг небольшой огонь, чтобы хотя бы немного согреть женщин и детей. Затем Марха вбежала в подвал, запыхавшись, она хотела что-то сказать, но ей мешала одышка. По ней было видно, что она бежала.
– Собирайтесь! Приехали! Я успела! – произнесла она быстро.
– Кто приехал? – удивлённо спросила Соня.
– Гуманитарная организация, я успела догнать их машину, – ответила Марха.
– Они нас отвезут в безопасное место? – с надеждой спросила Вера.
– Конечно! Быстро собирайтесь! Они ждут у входа, пока светает, бомбёжек нет, успеете уехать за пределы города, – радостно сказала Марха.
– А как же вы? Мы без вас не поедем! – ответила Соня.
– У них там ещё много людей в машине, мы все не поместимся, я умоляла их взять хотя бы детей, они согласились, потом сказали, что и взрослых возьмут. А за нами обещали позже приехать, они ездят по городу и вывозят людей из бомбоубежищ и подвалов, – сказала Марха. Впервые за всё это время у неё появилась надежда на спасение.
