Нередко ночи в клубе заканчивались пьяными оргиями, стрельбой в багдадское небо и потасовками, но куролесили обычно молодые сотрудники. «Старичье», к которому причислял себя и Тарек, ветераны ирано-иракской войны, занимающие высокие посты, истовые баасисты, приходили сюда по вечерам, а часов в десять уже разбредались по домам и не участвовали в юношеских попойках…
Заказав кебаб, Ясем расположился за столиком у дальней от входа стены с окошками-иллюминаторами за спиной, из которых несло речным духом и плотоядными комарами.
С кухней в клубе не мухлевали, потому что понос от некачественных продуктов у одного из посетителей мог стать фатальным для повара. Сюда на хлебные места официантов и поваров многие чиновники старались устроить своих родственников.
Ожидание Тарека вознаградилось. Он увидел входящим в клуб в изысканном цвета морской волны костюме полковника Аль-Мухабарата, курировавшего иракскую бригаду АОП [АОП – Армия освобождения Палестины, боевое крыло Организации освобождения Палестины (ООП)] до недавнего времени.
Ясем обмозговывал, как организовать связь с Руби, когда тот вернется в Тель-Авив. В том, что парень даст согласие, Тарек не сомневался, отлично зная систему, в которой служил, – попавший к ним оказывался в неумолимой мясорубке. И не оставалось надежды, что ножи окажутся плохо заточены или тот, кто вращает ручку мясорубки, устанет или испытает жалость к прокручиваемому мясу.
Полковник Билял Ваддах аль-Басри заметил взмах руки Тарека и двинулся к его столику неспешной походкой человека, собирающегося вкусно поесть в приятной компании после трудового дня. Он благостно улыбался большегубым ртом.
Его взгляд упал на забинтованную руку Ясема, он вспомнил о циркулирующих в их конторе слухах, и улыбка потускнела. Тарек знал о гиперосторожности полковника и, запоздало спохватившись, спрятал раненую руку под стол. Но Ваддах уже напрягся. Большинство афро-иракцев, которые свое происхождение вели от рабов из Африки, добившись продвижения по службе, что было очень непросто при довольно откровенной дискриминации по отношению к ним, отличались заносчивостью и перестраховывались где надо и не надо. Ваддах не утратил повадки соплеменников – он боялся потерять завоеванные позиции и гордился тем, чего достиг.
– Добрый день, полковник-сайид, – Ясем знал обо всех терзаниях Ваддаха и, вскочив навстречу, взял его под локоток. – Хочу поделиться радостью, уважаемый. Саддам-сайид вчера поощрил меня, подарил машину – белый «Мерседес». – Тарек показал полковнику забинтованную руку, намекая, за что такие щедроты.
– Угу, – важно промычал Ваддах, усаживаясь на предложенный Тареком стул. – Поздравляю. – Он успокоился, узнав о таком продолжении истории со стрельбой. Хозяин белого «Мерседеса – это совсем не одно и то же, что полковник, раненный Удеем, почти что опальный.
Глянув на тарелку Ясема, Ваддах заказал такое же блюдо и в ожидании расслабленно откинулся на спинку стула.
– А я ведь хотел тебе подпортить аппетит разговором о делах.
– Валяй! – добродушно согласился Ваддах.
– Ты же курировал иракскую бригаду АОП, насколько я знаю?
– Ну, допустим, – уже менее охотно кивнул полковник. – А что ты хотел?
– Мне нужен человек, находящийся в Палестине, а еще лучше в самом Израиле для посреднических миссий. Ну хотя бы в Палестине, – добавил Тарек, заметив недовольство на темнокожем, матово поблескивающем при искусственном освещении лице Ваддаха.
