Через несколько часов задержали покупателя-посредника, молодого человека из еврейской диаспоры, которого в числе других окучивал Руби. Сам Муса, естественно, покупать оружие не пошел, зато посредник его сдал, не задумываясь, и он же выдал других членов группы, созданной Руби с целью организации террористических актов против антисионистского правительства Саддама. Покупатель также назвал фамилии чиновников, которых намеревались взорвать в собственных машинах. А если по каким-либо причинам взрывное устройство не сработает, то добьют из автоматов. Ясем лично знал этих чиновников.
– Я не хотел, меня втянули, – еле шевелил окровавленными губами посредник, еще находясь в кабинете начальника склада (перевозить арестованного Тарек не спешил, чтобы не вспугнуть Руби). В коридоре трясся, дожидаясь решения своей участи, начальник склада. Он не рассчитывал, что при участии в деле приятеля самого Удея выйдет такая неприятность, а вернее, полный провал…
Ясем, мучаясь от боли в зашитой и туго перебинтованной руке, послал сотрудников провести одновременные аресты Руби и набранных им подручных.
Он дождался известий об успешно проведенных арестах и только тогда покинул кабинет начальника склада и разрешил увезти задержанных – посредника и торговца, питавшего надежды, что его освободят, оценив добровольную помощь. Он лишь вяло спорил со спецназовцем, уводившим его.
В коридоре начальник склада стоял, вжавшись спиной в стену и сравнявшись с ней по цвету. Лимонно-желтый от страха, он спросил:
– А что со мной?
– Этого тоже пакуйте, – бросил через плечо Тарек командиру группы спецназа и со спокойным сердцем поехал домой.
Его заместитель обрабатывал Руби всю ночь, подготавливая задержанного к встрече с Ясемом. И вот теперь они сидели друг напротив друга. Полковник иракской контрразведки и разведчик Моссада, собиравшийся развернуть в Багдаде диверсионно-террористическую деятельность.
– На что ты надеешься? – повторил свой вопрос Тарек. – Обменивать тебя ни на кого не будут. Мы с Израилем никаких дел не имеем. Сгниешь в тюрьме!
– У меня есть выбор?
Тарек взглянул на часы и поморщился от боли в руке.
– Пока выбор есть. Но скоро заветная дверь захлопнется. И не то что выбора, а вообще ничего не будет.
– И что я должен выбрать? Как умереть? Рабом или внутренне свободным человеком?
Руби вскинул голову.
У него были очень выразительные черные влажно блестевшие глаза, чуть опущенные у висков, придающие смуглому узкому лицу меланхоличный вид. Сейчас ему было действительно невесело.
– Вы унижали моих родителей, – продолжил он. – Вынудили уехать из Ирака, бежать, бросить дом, могилы близких…
Тарек поморщился скептически:
– Эти байки оставь для наивных дурачков, которых ты вербовал для терактов. Я знаю, что ты им рассказывал сказочки о злом и коварном Саддаме, выгоняющем евреев из страны.
– Разве это не так?! – вскинулся Руби.
– Дело не в Саддаме. Твой папаша-дантист собрал свои манатки, продал дом – никто его не отбирал. Знаешь ты об этом? Это твои родители создавали семейные легенды? Или уже Моссад поработал, когда тебе мозги промывали перед заброской в Ирак? Наблюдали мы за тобой давно, не обольщайся.
– Куда уж мне?! А что насчет продажи дома? – Он смотрел в стену за спиной Тарека, равнодушно, но не смог скрыть, что этот вопрос волнует его всерьез.
– Родового гнезда? – насмешливо уточнил Ясем. – Могу предоставить тебе документы, подтверждающие продажу дома.
