Читать онлайн Денис Лаухин - На задворках истории. Повесть

© Денис Лаухин, 2025

ISBN 978-5-0065-8297-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Март 1945 года. Северо-восток Франции. Город Мец.

Мец, расположенный в регионе Гранд-Эст, некогда был столицей Лотарингии. Ближайший пограничный пункт пропуска с Германией находится в 50 километрах, в местечке Фреминг-Марлебак.Мец дважды входил в состав Германии: с 1871 по 1918 и в 1940—1944 годах. Этот город всегда был хорошо укреплён. Выдающийся французский военный инженер Себастьян де Воба́н в своё время писал королю, что «крепости защищают провинции королевства, а Мец – государство в целом». Однако немецкая администрация приняла решение снести укрепления и проложить на их месте бульвары и набережные. Из старинных сооружений уцелели лишь величественные Ворота Немцев…

В 1944—1945 годах зима в Европе была чуть теплее обычного, где-то 5—7 градусов выше ноля, дождливо, ветрено. Низкое, клочковатое небо, редкие зонты на улицах. Всего несколько месяцев назад Франция была освобождена от немецкой оккупации, и Мец вернулся к статусу 1552 года, когда, по итогам Тридцатилетней войны, официально был закреплен за Францией.

07:20.01 марта 1945 года. Четверг. Алекс Крюгер.

Штурмбанфюрер Алекс Крюгер запарковал свою машину около дома №2 по улице Шено́. Крюгер был в штатском, на то были свои причины. Перед тем, как войти в подъезд, он оглядел улицу, но бегло и не вертя головой. Так учили. Эти приемы давно уже вошли в привычку, стали частью его. Однако он оставался строг к себе, и все отрабатывал безукоризненно. В доме напротив зажглось окно галантерейного магазина. Хозяйка, уставшая женщина лет тридцати пяти, скользнула взглядом вдоль серой улицы, сквозь залитое дождем стекло, и, не разглядев в Крюгере покупателя, отошла от окна. Он запомнил марку и номер авто, припаркованного в пятидесяти двух метрах выше по улице. Далее, на пересечении улиц Шено́ и Луи Давиль, на фонарном столбе Крюгер разглядел два покосившихся указателя на немецком языке. Вот, все что осталось от Германии, подумал он. Три месяца назад, в декабре 1944 закончилась оккупация Франции. Желваки едва заметно поиграли на его скулах, и он зашел в подъезд.

Крюгер прошел мимо лестницы, по темному коридору, и вышел с другой стороны дома через черный вход. Он прошел через заброшенные дворы и вышел на улицу Барона Анрион, обогнул квартал и вышел на улицу Алькан. Немного пройдя, остановился у дома №6. Рядом был запаркован темно-коричневый пежо. Дверь подъезда открылась, и на крыльцо вышел мужчина лет сорока пяти.

– Доброе утро, господин Вебер. – Сказал он. – Я вас жду. Все готово, как вы просили.

– Отлично, – Крюгер протянул руку, – ключи?

– Вот, пожалуйста.

– Сядем в машину. – Они сели в пежо, Крюгер за руль, мужчина сел радом.

Крюгер достал из внутреннего кармана плаща бумажный пакет, туго перевязанный бечевкой, развязал. Там были деньги.

– Посчитайте.

– Что вы, господин Вебер, я вам верю, – мужчина неловко взял пакет. Крюгер молча смотрел на него, – а, впрочем, конечно…

Он пересчитал.

– Все в порядке, господин Вебер! – Он вышел из машины. – Всего доброго, господин Вебер!

Алекс завел машину и тронулся. Он проехал улицу Алькион до конца, свернул направо на улицу Круа де Латарингия и через два квартала снизил скорость у здания начальной школы. Школа не работала, а возле нее пустовала небольшая стоянка. Алекс заехал на стоянку и припарковался справа у школьного забора так, чтобы машина не бросалась в глаза с улицы. Вышел, запер машину и, не оглядываясь, вышел со стоянки, свернул за угол, и вышел обратно на улицу Барона Анрион. Теперь он пешком преодолел два квартала, затем в обратном порядке прошел через дворы и также зашел с черного входа в дом №2 по улице Шено́. Но на этот раз он повернул на лестницу и поднялся на второй этаж.

От лагеря для военнопленных под Людвигсбургом до Штутгарта 12 километров, и от Штутгарта до Мец 293 километра. Алекс Крюгер выехал из лагеря в 02:00, и теперь у него был день на работу, полночи на отдых и полночи на обратный путь. Сегодня надо было все закончить. Незаметно так растягивать рабочие командировки становилось все сложнее.

07:50. Библиотека.

Поднявшись на второй этаж, он зашел в шестой номер. Эту квартиру он снял три месяца назад, и здесь хранилась его библиотека. Правда, сказать его это не совсем точно, так как эту библиотеку он приобрел целиком по объявлению у одного старика-профессора из Сорбонны. Библиотека была ценнейшая, но – война, война…

Вся библиотека была собрана в 250 ящиков, которые занимали сейчас почти всю маленькую комнату в несколько рядов. В разложенном виде это был один большой книжный кабинет от пола до высокого потолка, большой буквой «П» огибающий рабочий стол профессора. О ее содержании Алекс имел весьма поверхностное представление и это был минус. Впрочем, он как раз и приехал сюда уже пятый раз, чтобы пересматривать ее. Однако, сторонний наблюдатель, если бы вдруг такой нашелся, был бы весьма удивлен тем, как именно он это делал. Он открывал очередной ящик, бегло просматривал корешки книг, выбирал книгу толщиной около 5—6 сантиметров, и открывал ее на тридцатой странице. Затем брал кусок жесткого картона, вырезанного по шаблону, строго по центру страницы размечал прямоугольник размером 55х120 мм, и вырезал армейским ножом страницы вглубь на 32 мм. Затем снова закрывал, укладывал книгу обратно, закрывал ящик и переходил к следующему. Так можно было подготовить 5 книг в час, а за день утомительной и однообразной работы подготовить около 45 ящиков.

Сто девяносто шесть ящиков из двухста пятидесяти были уже пересмотрены за четыре предыдущих визита, оставалось еще пятьдесят четыре, но сегодня надо было все закончить к 21:00.

16:20. Последний лист.

Открыв 236й ящик, на одной из книг он увидел на корешке название – «О’Генри. Рассказы». Потянул книгу, раскрыл наугад и прочитал:

«… Мне надо кое-что сказать тебе, белая мышка, – начала она. – Мистер Берман умер сегодня в больнице от воспаления легких. Он болел всего только два дня. Утром первого дня швейцар нашел бедного старика на полу в его комнате. Он был без сознания. Башмаки и вся его одежда промокли насквозь и были холодны, как лед. Никто не мог понять, куда он выходил в такую ужасную ночь. Потом нашли фонарь, который все еще горел, лестницу, сдвинутую с места, несколько брошенных кистей и палитру с желтой и зеленой красками. Посмотри в окно, дорогая, на последний лист плюща. Тебя не удивляло, что он не дрожит и не шевелится от ветра? Да, милая, это и есть шедевр Бермана – он написал его в ту ночь, когда слетел последний лист…»

Это был финал рассказа «Последний лист». Подростком Алекс любил читать. О’Генри, Хемингуэй, Фолкнер, Диккенс. Рассказ «Последний лист» он прекрасно помнил. Юная девушка, с тяжелой пневмонией, слабея с каждым днем, со своей кровати смотрит в окно, как осенний ветер обрывает листья с плюща на стене дома напротив. И решает, что с последним листом умрет и она…

Эту книгу он аккуратно положил на место и взял какую-то другую.

20:55. Алекс закрыл последний ящик, окинул взглядом все нагромождение упакованной библиотеки и посмотрел на часы. Опустил засученные рукава сорочки и надел пиджак. Ровно в 21:00 подъехал грузовик, из него вышли водитель и еще двое работяг, грузчики с железнодорожной станции. Крюгер открыл окно и дал им знак подниматься в квартиру.

– Доброго вечера, господин Вебер! – добродушно махнул рукой водитель, – поднимаемся, ребята!

Алекс пошел открывать дверь. Получив указания, грузчики принялись перетаскивать в машину ящики с книгами.

– Вот адрес, – Алекс передал водителю бумагу, – железнодорожный накопитель Мозель.

– Да, господин Вебер, я знаю это место, – отвечал водитель, – частенько вожу туда грузы.

– Вы должны разгрузиться на 2м складе, – продолжал Алекс, – там все оплачено, вот квитанция. Обратитесь к станционному смотрителю, мсье Дюар. И, я вас умоляю, будьте аккуратны, это книги, моя фамильная библиотека.

– Не беспокойтесь, господин Вебер, все сделаем в лучшем виде, – бодро говорил водитель, – вы слышали, олухи, аккуратнее, это библиотека! Небось, первый раз в жизни книги в руках держат! – Со смехом подмигнул он Алексу…

Когда машина уехала, Алекс еще немного постоял у окна, затем задернул шторы и тоже пошел к выходу. Он знал, что следующая командировка сюда будет последней. Сейчас он поужинает в небольшом кабачке на углу улицы, вернется в квартиру, поспит 6 часов на старой продавленной тахте и в ночь отправился обратно в Людвигсбург.

Шталаг V-A.

Алекс Крюгер курировал работу дознавателей в лагере Шталаг V-A, в 12 километрах к северу от Штутгарта.

Шталаг V-A – это немецкий лагерь для военнопленных, который находился в южной части Людвигсбурга, Германия. В этом лагере содержались военнопленные союзных стран разных национальностей, включая поляков, бельгийцев, голландцев, французов, британцев, советских солдат, итальянцев, американцев и представителей балканских стран.

Лагерь был построен на месте бывшего военного лагеря немецких кавалеристов. В октябре 1939 года конюшни были переоборудованы в казармы для заключенных, а также были построены деревянные бараки для размещения всех пленных. На крышах зданий, с какой-то детской непосредственностью, были начертаны буквы «KG» и большие красные кресты, чтобы гарантировать, что союзники не нанесут удар по лагерю.

Тюремный комплекс был разделен на отдельные участки, которые были огорожены двойным забором из колючей проволоки высотой пятнадцать футов и высоковольтным проводом. Пространство между заборами также было заполнено колючей проволокой. Через каждые сто метров вдоль забора располагались вооруженные сторожевые вышки.

Первыми заключенными в этом лагере стали поляки, взятые в плен во время немецкого вторжения в Польшу в 1939 году. По мере развития войны в лагерь прибывали заключенные из других стран, и к апрелю 1945 года в нем находились военнопленные союзников из всех стран, воевавших с Германией.

Два компауда были выделены для предполагаемых родственников высокопоставленных офицеров или чиновников противоборствующих стран. Для мужчин и женщин соответственно. В задачу дознавателей входила разработка данной категории пленных и градация их по степени важности для СД. Надо сказать, что Гестапо также проявляло интерес к проекту, как всегда бывало, когда родственная структура в чем-то опережала.

Успехи у проекта были, но незначительные. И в начале декабря 1944 года Крюгера вызвал Вальтер Шеленберг и лично поставил дополнительную задачу – подключиться к организации маршрутов отхода для высокопоставленных чинов 3го Рейха. Те, что в будущем назовут крысиные тропы.

Крюгеру предстояло обеспечивать прохождение документов для получения виз, как туристических, так и рабочих, в посольствах и консульствах Аргентины на территории Германии, Италии и Франции.

Именно в это время Алекс Крюгер решил взять себе горничную из пленных восточных славян. Болгария, Румыния, Сербия, Польша, Словакия. В известной степени так поступали многие офицеры. Это особо не афишировалось, разумеется, не поощрялось, но… Требовалось, конечно, соблюдать формальности, высшим офицерам, живущим отдельно, горничные не возбранялись, а уж кто это будет, возраст, национальность – дело вкуса. Одним словом, эта затея не выделяла штурмбанфюрера Крюгера на фоне остальных офицеров, и хорошо. Даже более того, Крюгер почти полгода уже вел хозяйство самостоятельно, и это в большей степени обращало на себя внимание. Не стоит отбрасывать и то обстоятельство, что Алекс был 31-летним холостым мужчиной. И тут, молодая девушка, абсолютно бесправная, если есть возможность перебраться из барака на квартиру к молодому офицеру, это, конечно, пикантно.