Послышались шаги, Токарев оглянулся и увидел напарника.
– В этой комнате нашли?
– Угу, – Озерцов пугливо озирался по сторонам.
Громов протянул напарнику фотографию, на которой были запечатлены глаза. Комната была пуста, на полу не было даже мусора. Токарев скривился, вернул фотографию и спросил:
– Сам скажешь или я?
– Руби с размаху, – ступая осторожно по скрипучим доскам, Громов продолжил исследовать дом.
Озерцов навострился и взглянул на фотографию.
– Что не так?
– Этот дом местная шантрапа использует для вечеринок. Выпивка, наркотики, секс. Для этого они даже перекинули от электрического столба времянку. Здесь были не глаза, а голова целиком. Они не хотели светить своим тайным убежищем и подкинули голову в лес.
– С чего вы это взяли?
Токарев ткнул в фотографию.
– Девственно чистый пол. Они вынесли из дома матрасы и холодильник, потом прибрались. Кирпич под глазами мокрый. Значит, глаза только вынули из жидкости, в которой их держали, а голову к тому времени уже сутки назад увезли на экспертизу. Тогда, где хранились глаза?
– Где? – ошарашено спросил Озерцов и попятился.
– Убийца подкинул голову в этот дом неспроста, а с какой-то целью. Скорее всего, хотел, чтобы это место наводнили полицейские. Зачем он это сделал? С этим надо разбираться. Но голову отнесли в лес, и полиция в этот дом не попала. Тогда убийца вернулся и подложил глаза, которые изначально собирался оставить как трофей. Обыск после обнаружения глаз был?
– Конечно.
– Что нашли?
– Ничего противозаконного.
– Озерцов! – окрикнул коллегу Громов.
Следователь из Калуги поспешил в соседнюю комнату, но Громов загородил дверной проем.
– Коноплю выращивал не только Колотушкин, но и местные пацаны. Они этот участок обвесили амулетами для устрашения, чтобы никто не побеспокоил их маленький бизнес.
– Какой еще бизнес? – растеряно пролепетал Озерцов, судорожно соображая, достанется ли ему от начальства за недосмотр или нет.
Громов сделал шаг в сторону, освобождая проем. У Озерцова подкосились ноги и отвисла челюсть.
– Страсти-мордасти…
Токарев протиснулся между Озерцовым и проемом, оглядел комнату и присвистнул. Все было увешано пучками конопли. На столах и стеллажах траву сортировали по пакетам с маркировкой веса и сорта.
– Это не для себя. Продукт элитный. Значит, у них был рынок сбыта, – сделал вывод Громов, осмотрев несколько пакетов.
Токарев увидел шнур, ведущий в соседнюю комнату, пнул дверь и заглянул внутрь. По центру стоял большой стол, на котором выращивали коноплю разных сортов. Над столом висели фито-лампы. К каждому кусту была подведена капельная система полива. За дверью слышалось чье-то тяжелое дыхание. Токарев дал знак коллегам и вынул пистолет из кобуры.
– Полиция! Выходите с поднятыми руками!
Из темноты вышел подросток в спортивном костюме и кроссовках, с телефоном в руке и жалобно прописклявил:
– Не стреляйте…
– Ты там один?! – Токарев кивком показал, чтобы парень вышел.
– Да…
Озерцов надел на подростка наручники и усадил на матрас.
– Ты кто такой?! – навис над парнем Громов.
Подросток не горел желанием общаться, опустил голову и шмыгал носом. Следователь из Калуги утер лоб рукавом форменной рубашки и сказал:
– Это Павел Зудельшин. Он нашел глаза.
