Санька ни к кому из любовниц не привязывался, но Варвара была ему почти как мать. Она опекала его. Иногда приходила пораньше, как сегодня, убирала и готовила. А потом терпеливо дожидалась Саньку с работы, словно верная жена. Единственным её недостатком была ревность. Это Пешкова раздражало: не мог же он всё время проводить с ней! Но сегодня Варвара была очень кстати…
Санька запил нехитрый ужин квасом, вытер губы рукавом и напряжённо посмотрел на неё. Та всё поняла и с робкой улыбкой пошла к кровати, снимая на ходу платок. По плечам тяжёлой волной рассыпались длинные каштановые волосы. Пешкову нравилось их гладить, словно дорогую шёлковую ткань. Это была почти единственная ласка, которая досталась подруге. В дальнейшем он думал только о себе, не заботясь, хорошо ли ей было.
Санька отдышался, взял за руку любовницу и снова потянул к себе.
– У меня к тебе серьёзный разговор, – начал Пешков, но увидел испуганные глаза Варвары и понял – боится. – Да не волнуйся, не бросаю я тебя… Мне сегодня важный гусь дал задание: найти бабу поприличней…
– Санечка, а я как же? – застонала Варвара.
– Да не спать же с ней! – он поднялся в раздражении. – Я тебе говорю, дура, “поприличней”! Её надо уговорить вступить в нашу ячейку, а то листовки некому разносить. За каждым из нас по два хвоста ходит, надоело бегать. А такую сразу не заподозрят. Поняла?
– Да, милый, только где ж я её найду? Чай, в богатые дома не вхожа…
– Вот бестолочь! – Санька стукнул рукой по колену, – ты же на курсы акушерок ходишь? А там и богатые учатся, и с другими факультетами вы, наверное, тоже пересекаетесь? Подбери такую, которая мечтает пользу приносить… ну, и прочей дребеденью увлечена. Поняла?
– Поняла, милый. А как определить, кто о чём мечтает?
– Да сама и заводи разговор на эту тему, а как клюнет кто – предложи неграмотным рабочим преподавать на Пречистенских курсах. А дальше уж моя забота. Коготок увязнет – всей птичке конец! – весело закончил он и щёлкнул Варвару по носу.
Та робко улыбнулась, готовая выполнить всё, что обрадует любимого. Санька это знал. Он отвернулся к стене и уснул, ни о чём больше не беспокоясь.
Глава двенадцатая
С утра в воскресенье Николая разбудило телефонное треньканье. "Хорошо, что телефонный звонок, а не стук в дверь этого болвана," – со вздохом подумал сонный Елагин, неохотно поднимаясь и направляясь к аппарату.
– Коля, здравствуй, – услышал он оживлённый голос Михаила Рябушинского, – не желаешь сегодня составить мне компанию в манеж? Мне привезли из Орла трёх рысаков, и я хочу посмотреть – стоит их покупать или нет? Ты же разбираешься в лошадях?
– Немного, Миша, немного, – скромно ответил Николай, – но с удовольствием поеду с тобой…
Они договорились встретиться в одиннадцать часов.
После прошлой верховой прогулки Николай предусмотрительно сдал в чистку костюм для верховой езды, и теперь порадовался своей аккуратности: фрак, бриджи и длинные сапоги были в идеальном состоянии. Довершал образ небольшой цилиндр, который служил плохой защитой от ветра, но был непременным атрибутом истинного джентльмена. Зима хоть выдалась и малоснежной, но холодной, – сверху пришлось одеть тёплое шерстяное пальто.
"Надеюсь, в манеже хотя бы не будет ветра," – думал Николай, держа одной рукой цилиндр, а другой подзывая лихача.
В манеже он сразу увидел Михаила в компании высокого, стройного офицера, по виду кавалериста. Тот был одет в синий нарядный мундир. В его руках был длинный хлыст, которым он нетерпеливо бил по сапогу.
