– Помню я это время, – кивнул Сан Саныч. – Перемен всем хотелось, свежего ветра… Но этот свежий ветер незаметно превратился в холодный сквозняк, который выдул все тепло из нашей жизни.
– Странный парадокс… Тогда не говорили о боге, о вере, но святости в жизни было больше, и отношения между людьми были добрее.
– Согласен. Людей воспитывали на бескорыстии; материальные ценности были вторичны. Главное – духовное совершенство…
– Было ли где в мире еще такое общество, – задумчиво произнес Петрович, – где столько всего было бесплатно. Медицина, образование, занятия спортом – да много еще чего. И в обыденной жизни… Подвезти случайных попутчиков, помочь кому-то с переездом или знакомым на даче – никому и в голову не могло прийти, чтобы взять за это деньги. А теперь за все надо платить. Деньги – вот главное в современной жизни. Деньгами меряются все человеческие отношения, хотим мы этого или не хотим.
– А помнишь, о чем мечтали тогда? – улыбнулся Сан Саныч. – Стать знаменитым ученым, художником, поэтом… Совершить подвиг, сделать что-то выдающееся для Родины, для страны… И не удивительно, что на нас равнялись многие другие народы в мире. А сейчас? О чем мечтает нынешняя молодежь? Зарплата, карьера; свалить за границу, откосить от армии; машина, квартира, дача… Все материально, прагматично, мелко… Мир стал другим и от этого грустно.
* * *
Я долго не мог решиться позвонить Ане. Сидел возле телефона и размышлял: стоит ли вообще это делать? Ведь столько лет прошло. А если трубку возьмет не она? Муж или дочь? Что я скажу?.. Но, в конце концов, безрассудство пересилило здравый смысл, и я набрал длинный междугородный номер. Пошли гудки: первый, второй, третий…
– Speaking, – послышался в трубке знакомый до боли голос.
– Привет… Это Роберт, – произнес я и, стараясь казаться беспечным, добавил. – Если, конечно, ты меня еще помнишь.
– Боже мой, Роберт! – вырвалось у нее. – Это ты?.. Как ты узнал мой номер?
По голосу я понял, что она взволнована. И это, как ни странно, успокоило меня.
– Один мой знакомый дал. Он гостил у вас там, в Америке, целый месяц. Мир тесен, как говорят.
– Да, Роберт, мир тесен… – подтвердили она. – Но все же не верится, что настолько.
– Рад слышать тебя, Аня. Голос совсем не изменился…
– Я тоже очень рада… Как ты, чем занимаешься, где живешь?
– Живу там же, по старому адресу. А занимаюсь… Из газеты давно ушел, работаю режиссером.
– Кем-кем? – удивленно переспросила она.
– Режиссером… Курсы окончил режиссерские, снимаю рекламные ролики, фильмы. В общем, тружусь в сфере видеопроизводства.
– Ты всегда был творческим человеком.
– Наверное… Ну, а ты? Что у тебя новенького?
– А разве твой знакомый тебе не рассказал?
– Ну, так, в общих чертах…
– В бытовом плане все хорошо, живем в большом доме. Я сейчас уже не танцую. Преподаю, учу детей, мне нравится.
– Дочке-то сколько?
– Почти девять.
– Ого, как время летит!
Мы говорили о каких-то житейских мелочах, а я думал лишь об одном: мне хотелось узнать главное – приедет или не приедет она в Петербург; сможем ли мы увидеться? С первой минуты общения прошлое вновь захватило меня. Словно и не было этих долгих лет разлуки, этих тысяч и тысяч километров, разделяющих нас.
– На родину не тянет? – воспользовавшись паузой, осторожно спросил я.
– На родину? – она слегка растерялась. – Тянет… Я ведь с той поры, ни разу в Питере не была. Да и вообще, в России.
