В зоне риска. Интервью 2014-2020 - страница 37

– Я говорю не об оккупации, а об отсутствии суверенитета. То есть решения принимались несамостоятельно, по указке. Как только стали принимать самостоятельно, «эге!» – сказал Барак Хусейнович – и начались эти санкции.

– Как-то вы слишком образно, Юрий, про это говорите.

– Это я ещё сдерживаюсь. Кстати, в Америке снова разрешили называть негров неграми…

– Это к чему?

– Просто так.

– Ну, ясно… Знаете, даже обидно было… Вот мы едем, едем и я смотрю – там указатель – Краснодон. Я думаю: вот здесь молодогвардейцы боролись с фашистами, а после войны Александр Фадеев приезжал, собирал материал для своего романа.

– Я знаю, Сергей Шаргунов хочет что-то о Донбассе написать. Видимо, Захар Прилепин тоже что-то напишет. Но желательно, чтобы не сразу набело. А то нынешние писатели прозу с фейсбуком путают. Фадеев-то «Молодую гвардию» долго писал – старался.

– А вот ваше чутьё писательское что подсказывает? Дальше – опять война?

– Думаю, до мира далеко. То, что произошло с Украиной четверть века назад, Лев Николаевич Гумилёв назвал бы зигзагом истории. Это такие события, которые происходят вопреки объективным геополитическим законам и логике. Но так сложились субъективные обстоятельства. Рано или поздно этот зигзаг распрямится. Так вот, распад Советского Союза по административным границам, а не по историческим и культурно-этническим, привёл к тому, что были заложены бомбы под тогдашнее разграничение, которые начали взрываться. Первым взорвалось Приднестровье. Следом Осетия, Абхазия. Вот теперь дошла очередь до Украины.

– А если позвать сапёров, и эти бомбы обезвредить…

– Как? Они не могли не взорваться, эти бомбы. Потому что в суверенных государствах, которые все без исключения стали развиваться как этнократические режимы, оказались довольно крупные русские общины. Там живут русские люди, у них менталитет примерно такой же, как у нас. Русский харьковчанин мало отличается от ставропольца, а русский эстонец от псковича. Поэтому сделать из них украинцев, как и из русских в Приднестровье сделать румын, невозможно.

Напомню, наши либералы (где моя рогатка?) все 1990‐е годы потакали утверждению этих этнократических режимов. Тогда во власти у нас были люди, называвшие Россию «Эта страна». Короче: «этастранцы». Мы содержали за счёт дармовых нефти и газа националистов Украины, мы содержали за счёт транзитов и различного рода транспортных услуг националистические режимы Прибалтики и так далее. Что, в Москве тогда не знали об эсэсовской ностальгии во Львове или Риге? И это делалось специально.

– Да ладно… Не может быть!

– Нет, не ладно! Люди, которые сидели в 1990-е годы в Кремле, считали, что «эту страну», эту «империю зла» они частично разрушили, а теперь её нужно обложить по периметру враждебными режимами. Если бы с самого начала сказали, допустим, Прибалтике: не дадите избирательные права русским – не получите цветных металлов. А если бы Украине сказали: не прекратите морить людей своим «мовоязом» – будете платить за газ, как Европа. И что? Не было бы никаких энократических режимов. Рухнули бы. Я, кстати, писал об этом ещё в 90-е, сейчас вышел двухтомник моих интервью, и вот если полистать первый том – там всё написано. Когда-то нажим на русских должен был вызвать сопротивление. Вот и появились Преднестровье, Абхазия, теперь – Донбасс и Луганск. Кстати, я бы на месте прибалтов задумался, что лучше: кочевряжиться над «оккупантами» или жить в мире…