Его губы приоткрылись, и сквозь грохот электронных звуков я словно услышала:
– Вакханка…
И оргазм накрыл меня, как лавина. Ноги ослабели. Я упала на колени, зацепившись за поручни и опустив голову на руки. Дыхание разорвало грудь, тело дрожало, низ живота пульсировал, распространяя по крови адреналин и удовольствие.
Когда я немного пришла в себя, оказалось, что мое время уже кончилось. Макс ждал меня у “стакана”. На его лице не было и тени удивления. Значит, никто ничего не заметил. Вероятно, мое падение было похоже на элемент танца.
В голове мелькнуло: “Не может быть. Неужели я отделалась так легко?..”
На дрожащих ногах я спустилась вниз и прошла в гримерку. Как же хорошо, что на сегодня это был последний выход!
– Не пускай сюда никого, – бросила я Максу и лихорадочно закрыла дверь.
Посмотрела на себя в зеркало: огромные влажные глаза блестели, помада с губ была давно слизана, а сами они припухли от укусов. Светлый тональный крем скрывал остальное.
– Мне понравился танец, – медленно протянул Лекс.
Я резко обернулась, с удивлением обнаружив мужчину у дальней стены. Очевидно, когда я пришла, он уже был здесь.
Уголки его губ были приподняты, руки сложены на груди, отчего гладкие бицепсы казались еще больше.
– Опять ты, – выдавила я, понимая, что его игрушка все еще во мне.
– А я никуда и не уходил, – проговорил он, не сводя с меня глаз.
– Тогда уходи.
– Не могу, милая, – развел руками он, – оставить тебя в таком состоянии было бы неприлично с моей стороны.
И он сделал несколько шагов ко мне.
– Не подходи, извращенец, – предупредила я. – Или я позову охрану.
Но Лекс все же подошел. Максимально близко, обжигая собственным дыханием. Он убрал волосы с моих глаз и прошептал:
– Не называй меня извращенцем, так не честно. Ведь это не я кончил на глазах танцующей толпы, а ты. Дикая, желанная… Вакханка…
Он прошептал последние слова тихо и мягко, и его голос вибрировал, как мурчание тигра.
Очень голодного тигра…
– Тебе показалось, – бросила я и отвернулась.
Лекс тихо рассмеялся, и от этого смеха волна мурашек прокатилась по спине. А затем он резко повернул меня обратно и посадил на стол, снова раздвинув ноги.
Я брыкалась и отталкивала его, но он все же отодвинул полностью промокшую ткань костюма у меня между ног и погрузил пальцы в мягкую и горячую меня. Чтобы через мгновение убрать руку и медленно положить пальцы себе в рот.
– Что ты делаешь? – округлила глаза я. – Прекрати!
– Сладкая, как черешня Лариссы, – бесстыдно проговорил он, не сводя с меня глаз, ставших почти черными от зрачков, заполнивших радужку. А я ощутила укол страха, как тогда, когда рядом вдруг появляется неуправляемое животное, а тебе некуда бежать. – Ты всегда такая мокрая после выступления?
– Не твое дело, – проговорила я, немного пискляво. – Уходи. Я устала.
– Непременно, моя вакханка, – кивнул он, довольно улыбаясь. – После такого оргазма лучше хорошенько отдохнуть.
Я резко вздохнула от возмущения и… ударила его по груди ладонью.
– Подлец! – крикнула я, а он засмеялся. Низким грудным смехом, от которого теплело внутри. – Ненормальный!
Ударила снова, накинувшись на него, как сумасшедшая гарпия.
– Гадкий, мерзкий, противный извра…
Лекс схватил меня за руки, еще громче смеясь, и прижал к себе. Я тяжело дышала, придумывая новое ругательство. Но вместо того, чтобы дождаться его, он склонился ко мне и накрыл мои губы поцелуем. На этот раз он не был жестким или страстным. Напротив, я чувствовала, будто меня коснулась трепетными крыльями бабочка. Его язык щекотал мягкими движениями, касаясь то верхней губы, то нижней, то проникая в мой рот. Он был так ласков, вдруг обняв мое лицо ладонями, нежно поглаживая кожу пальцами, что я… потерялась.
