– Откуда дровишки, Геннадий Карлович? – спросил Олег на следующее утро своего вчерашнего знакомца, когда тот раскладывал товар на цветной картонке, декорированной персонажами их диснеевских мультфильмов.
– И вам не хворать, уважаемый Олег Анатольевич, – ответил Зельдович, – вам что, не понравилась звуковоспроизводящая аппаратура? Предупреждаю, обмен и возврат приобретённого товара исключён.
– Отнюдь, – Олег запустил рук в карман и достал оттуда «жёлтого друга», – меня интересует происхождение этого артефакта ушедшей эпохи, а точнее, кассеты внутри него. Вы можете сказать, кто вам его продал?
Карлович нехорошо усмехнулся в ответ.
– Продал? Скажу вам честнее честного, прекрасный Олег Анатольевич, что вещи, представленные на развалах, подобных нашему, не всегда оказываются во владении продавцов в результате законных сделок купли-продажи, – чёрные глаза выродились в тонюсенькие щёлочки, но тут же приобрели нормальный размер. – Впрочем, тут вам повезло, обозначенный артефакт ушедшей эпохи попал ко мне в результате операции обмена оного на полфлакона настойки боярышника ёмкостью двадцать пять миллилитров, оказывающего антистрессовое, антисептическое и антисклеротическое воздействие, а также, что немаловажно, замедляющего процесс старения…
Олег внимательно слушал рассказ о чудодейственных свойствах настойки боярышника до тех пор, пока его собеседник не перешёл к главному:
– …я так понимаю, бесценный Олег Анатольевич, эта тема вас интересует мало, а что вас действительно интересует, так это личность второго фигуранта вышеупомянутой сделки?
Олег нетерпеливо кивнул – его забавляла витиеватая речь Карловича, но не настолько, чтобы слушать её вечно.
– Хочу вам сразу сказать, – продолжил Карлович, – я собственную клиентуру не сдаю ни при каком раскладе, но из иррационального уважения к вам готов завтра же провести беседу с интересующим вас персонажем.
– А почему не сегодня? – спросил Олег.
Карлович засучил рукав, обнажив электронные часы с огромным циферблатом.
– Потому что сегодня он уже находится в состоянии алкогольного опьянения от средней до тяжёлой степени, вот почему. Проще говоря, пьяный в лапсердак, уважаемый Олег Анатольевич, и толку от него всё равно не будет. А вот завтра! – Карлович ткнул своим толстым, как сосиска, пальцем в серое подмосковное небо. – А завтра он будет работать у болшевской церкви, там я его и перехвачу.
– Работать? – переспросил Олег.
– Ну, милостыню просить, – пояснил Карлович, – он обычно к литургии подтягивается, то бишь к половине девятого. Один только ваш бог знает, чего это ему стоит…
– Что, так сильно пьет?
Глаза Карловича наполнились влажной горечью.
– Такие люди не пьют, драгоценный Олег Анатольевич. Они так живут… так что к обеду приходите, не раньше. К тому времени я уже буду что-то знать или же не буду знать ничего по интересующему вас вопросу. В любом случае я сообщу, хотя, если честно, искренне не понимаю, на кой чёрт вам это нужно.
Карлович навёл успевшие просохнуть глаза на Олега. Их взгляды встретились, и Олег явственно ощутил на себе исходящую из их чёрной «двустволки» энергию.
– Ну и взгляд у вас, удивительный Геннадий Карлович! – произнёс он, отводя глаза. – Вам бы по дереву глазами выжигать…
В ответ Карлович заухал филином – сравнение ему явно понравилось.
– Рассказывайте, что у вас там с моим плеером приключилось, – сказал он, отсмеявшись, – если, конечно, не совсекретно.
