– Присаживайтесь, правда, за хлипкий стол, но другого предложить вам не могу.
– Сойдёт, сойдёт и за царский, сойдёт, – промычал широкоплечий и оба этих путника жадно принялись за уху.
– Красота-то, какая эта уха! Спасибо тебе парень, и очень! Поднял дух и силу для жизни нашей! Но, раз отвезти не можешь, то укажи дорогу на Зелёный, – сказал тот, что поменьше ростом и, взглянув на Берли, добавил:
– Ух, как с людьми-то обращается? Что – огонь и не подступится? Видать, что силён он, как гладиатор былых времён?
– Ну, всё, люди-путники! Спасибо вам за посещение! Дорога вот за теми домами, что впереди. Прямо идите по ней до конца и свернёте налево. Там и есть Зелёное, – и спросил:
– А это что за рисунок на голове? – и сразу же подумал: «Зачем же я их зацепил вопросом? Необдуманно очень: пусть уходили бы скорей!».
Но сказанное уже не вернуть, не позвать назад.
Этот, худощавый и стойкий, ответил с быстрой охотой:
– Это чтобы звёзды не теряли свою навигацию в небе! Я ведь для них – цель благосклонности! – и засмеялся, встав из-за стола.
– Спасибо парень и очень, за понимание и приём! – добавил второй и цепким взглядом окинул разваленную телегу, стоящую рядом с печкой.
– Жизнь нас научила крепко держать её за узды, но вот, что телега, не очень-то везёт! Вот, как эта, что смотрит на меня своей тощей оглоблей! Да и колёса в неё не в езде! – с весёлостью вставил с тонзурой.
– А это проглотное место, не иначе? Люди уйдут в лес за грибами, или за ягодами, и нет уже их? С огнём и метлой найти их больше нельзя? – продолжил он затягивать вопросами.
– А ты то, откуда это знаешь? Что, раньше жил здесь?
– Да нет, не приходилось осчастливится этим сюрпризом. Но, думаю, что это так. Ведь, здесь никто давно уж не живёт! Понятно с первых оглядин-смотрин! А? Точно, ведь, так? И есть вот эту рыбу-заразину, может быть, грех? И грибы к ней, может, тоже отрава, да и только?
– Но вы ведь с таким аппетитом взмахнули в себя! А как же этот грех?
– Мы-то, люди закалённые, не то, что иные. Мы привычные ко всем непривычностям и тяжестям недоумного быта.
Звенело ёмко небо своей бесконечной высотой! Дышало озеро чистой приятностью дня! И эти, двое пришлых, из какого-то неясного пути, не предвещали угроз.
Мирно в озере плескалось солнце, купаясь волнами в своей ясности. Лес продолжал шуметь, играясь с лёгким тихонравным ветром. Но что-то веялось напряжённое из этого величия дня, и тянулось чем-то неожиданным, чего никогда не ждёшь. Это Макарий ощущал всеми частицами своего напряжённого «я» и был готов ко всему.
– Да! Райское это место, как нигде больше! Волшебство, не иначе! Так и жил бы здесь до полёта в никуда! Эх! Красота-то, какая! – раскинул руки, тот, что пониже, и мирно, вовсю широту улыбнувшись, полез рукой в карман. Лениво вытащил из него моток верёвки, и, зевнув, сказал:
– Вот с этим мы и ходим, вдвоём по миру, как могём! И нет на нас обиды от мира нашего! – и резко взмахнув рукою, бросил верёвку с петлёй на шею Берли.
И сразу же второй торопливо и напряжённо воскликнул:
– А тебе я сейчас покажу наш любимый полёт стрекозы, с огромной радостью! – и, замахав своими длинными руками, бросился на Макария.
Но Берли – есть Берли! Его быстрым наскоком не взять: ни петлёю, ни испугами зла. Он мгновенно захватил лапой эту петлю и, перекусивши её, прыгнул на этого широкоплечего, вцепившись пастью в его руку.
