Когда крепостные ворота открылись, и путники въехали в форт, Валеска поняла, что и он все это время жил ожиданием новостей: на площади собрались не только лесники и ратники, но и женщины, и дети, даже седые старики пришли встречать гостей. К ним вышел Айриз – казалось, за последнюю неделю он состарился на добрый десяток лет.
– Приветствую тебя, Айриз, временный комендант Лесного перевала и всех близлежащих земель, – сказал Инвар, спешившись и подойдя к эльфу.
– Приветствую вас, Инвар и Араим, хозяева Горных Вершин, – кивнул Айриз, склонив голову. Его взгляд упал на Валеску и он, казалось, только теперь заметил ее. – Простите, я сейчас вернусь к вам.
– Подойди-ка ко мне, – велел эльф Валеске. Они отошли немного в сторону и Айриз, не размахиваясь, ударил Валеску по щеке.
– Я не буду говорить тебе все, что хотел сказать тебе в каждый из прошедших восьми дней, – негромко сказал он, – Никогда бы не подумал, что ты способна на подобную глупость.
Валеска опустила голову. Ее щеки горели, но не от пощечины, которую отвесил ей Айриз, а от стыда. Она знала, что все смотрят на них, и готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не ощущать на себе этих взглядов. Особенно стыдно ей было от того, что Инвар и Араим, конечно же, тоже видели унизительное объяснение между ней и эльфом.
– Айриз, я хотела как лучше, – негромко сказала Валеска.
– Не важно, чего ты хотела. Главное, что сделала ты, как хуже. Думаешь, у всех здесь не было других забот, кроме твоих поисков? Отправляйся домой.
Айриз отвернулся, и, давая понять, что разговор окончен, направился обратно к горцам. Валеска смотрела ему вслед и в ее душе что-то закипало. Айриз отчитал ее, как маленькую, дал ей пощечину на глазах у всего Лесного перевала, говорил с ней так, будто она сделала что-то постыдное.
Валеска была согласна, что ее бегство было необдуманным и детским поступком, но она также помнила, что совершила этот поступок только лишь из благих побуждений. Кроме того, она никогда не видела Айриза таким злым. При Джемме он был совершенно другим – потому что при Джемме он в основном соглашался с тем, что говорила она.
В груди у Валески что-то дрогнуло, и она как будто со стороны услышала слова, которые сама же и произносила в спину уходящему эльфу:
– При Джемме ты никогда не решился бы поднять на меня руку, Айриз.
Айриз остановился и медленно обернулся.
– Что? – переспросил он.
– Я только хотела сказать, что ты не должен забывать, кто из нас будущий воевода, – проговорила Валеска, но былой уверенности и смелости в самой себе уже не ощущала. Теперь – она понимала это очень отчетливо – она окончательно уничтожила все хорошее отношение к себе со стороны всех, кто присутствовал на площади, включая Инвара и Араима. Втянув голову в плечи, Валеска быстро повернулась и пошла к дому. Ей казалось, что, если Айриз догонит ее и побьет уже по-настоящему, она даже будет ему благодарна.
Дома было сыро и холодно. Тонкий слой пыли успел лечь на все предметы в комнатах, и Валеска некоторое время не знала, что ей теперь делать. Ей хотелось упасть на кровать и заплакать, она даже попыталась сделать это, но лежать на отсыревшем одеяле было мокро и холодно, и она вышла в сени, набрала дров и стала растапливать печь.
Когда огонь затрещал, закручивая березовую кору на поленьях в веселые завитки, Валеска зажгла лучину и спустилась в подпол. В большой дубовой бочке квасилась под гнетом капуста с яблоками, в углу была свалена картошка. Отправив картошку в горшок, а горшок – в печку, Валеска протерла пыль и уселась за стол. Пустая изба медленно приобретала былое ощущение дома, но Валеска все еще не понимала, что ей делать дальше и как себя вести. Обида и гнев в ее душе понемногу улеглись, оставляя место раскаянию и желанию немедленно загладить свою вину. Но как можно было это сделать? Идти к Айризу мириться в то время, когда он, наверное, вел важные разговоры с Инваром и Араимом, было не лучшей идеей. Ждать вечера тоже не хотелось. Валеска в задумчивости обводила взглядом избу и вдруг увидела нечто, что по какой-то причине не замечала все это время.
