Прежде чем ошарашенный оруженосец успел что-то ответить, сквозь шум таверны послышались два голоса:
– Ванара!
– Эгберт!
Вана и оруженосец разом оглянулись. Перед ними стояли тётя Мильда и граф фон Фридберг. Их лица явно не отражали всеобщего веселья.
– Что, чёрт побери, здесь творится? – голос графа выражал скорее любопытство, чем гнев.
Вана отпустила оруженосца, и тот теперь виновато смотрел в пол, потирая ноющую руку. Вана же смотрела графу фон Фридбергу прямо в глаза. Он был рослым мужчиной, а его обветренное лицо обрамляла благородная седая борода. Судя по его виду, он был суровым, но в то же время справедливым хозяином графства Фридберг, и под его чутким надзором, а также благодаря его рыцарям, вырастали самые прилежные оруженосцы. На нём был камзол из тёмного турецкого шёлка, а его сильные пальцы украшали многочисленные перстни из золота, со сверкающими драгоценными камнями.
– Может быть, вам не стоит надолго оставлять своих желторотых пьянчуг? Кое-кому из них явно не мешало бы наверстать упущенное и поучиться вежливости. – Глаза Ваны воинственно сверкали.
– Ванара! Как ты посмела так разговаривать с благородным господином? – Тётя Мильда была одновременно поражена и рассержена. Она смиренно повернулась к графу. – Господин… граф фон Фридберг… Умоляю, простите великодушно. Она ведь ещё совсем молодая девушка и, – тётя Мильда бросила на Вану сердитый взгляд, – к сожалению, слегка не в своём уме. Я приглядываю за ней с тех пор, как её мать умерла, а отец пропал без вести. Ещё раз прошу вас принять мои искренние извинения.
Граф фон Фридберг перевёл взгляд с Ваны на тётю Милду, а затем на своего оруженосца.
– Эгберт, собирай свои вещи и убирайся прочь из таверны. Подготовь наше снаряжение и позаботься о лошадях. Сегодня ты ночуешь в конюшне.
Похоже, оруженосец понял, что попал впросак, и в его глазах вспыхнула искра мальчишеского упрямства.
– Но, господин, девчонка начала первой. И почему я должен заботиться о лошадях? Там ведь есть слуги, а им прислуживают гномы. Почему они не могут со всем этим справиться?..
– Эгберт! – гневный голос графа фон Фридберга громким эхом прокатился по залу, из-за чего хохот, пение и гвалт на мгновение стихли.
Потупившись, оруженосец поспешил покинуть таверну. Проходя мимо Ваны, он окинул её презрительным взглядом. В ответ девушка усмехнулась и невозмутимо парировала:
– Серьёзно? Тебя правда зовут Эгберт?
– А теперь, юная дама, разберёмся с тобой.
Вана снова повернулась и поймала на себе усталый взгляд графа фон Фридберга.
– Твоя тётя ведёт здесь весьма неплохое дело, и тебе действительно стоило бы умерить свой пыл. Я наслышан о твоём необузданном нраве и теперь увидел всё своими глазами. Вана, если бы Создателю было угодно сделать тебя парнем, он бы так и поступил, а посему уважай волю нашего Господа и веди себя так, как подобает женщине, а не как неотёсанный варвар!
Вана взглянула на него. Слёзы гнева выступили у неё на глазах, но она упрямо вытерла их грязным рукавом рубашки.
– Но ведь это он, этот Эгберт, первым начал. Осрамил меня на глазах у всего народа. Из меня бы вышел оруженосец в десять раз лучше, чем из вашей банды никчёмных сопляков, которые сидят у вас на шее!
Лицо тёти Мильды потемнело, и она скрестила руки на груди. Сжав кулаки, Вана дрожала от гнева. Граф фон Фридберг молча посмотрел на неё, затем улыбнулся.
– Это просто немыслимо. Господин Балин всю жизнь мечтал о сыне. Но у него родилась ты. Однако, судя по всему, милостивый Господь благоволил твоему отцу и даровал тебе изрядную долю мужской ярости.
