Ваниляйн и Лизхен - страница 7

3. Поездки жителей в пределах Мюльхаузенского района осуществляются с разрешения (регистрации) бургомистра, а за пределы района с разрешения коменданта.

4. Воинские части и русские военнослужащие не имеют права без разрешения коменданта конфисковывать, отбирать или брать на свои нужды любое имущество у жителей села. О всех случаях нарушений этого порядка нужно обращаться к коменданту или к бургомистру.

Вид села Хейероде с птичьего полета. Пересъемка с открытки.

План села Хейероде

Пояснения к плану села Хейероде

1. Железнодорожный вокзал. 2. Grenzhaus. Пограничный дом. 3. Kurhaus. Гостиница. 4. Дом Лизы Вальдхельм. 5. Водонасосная станция. 6. Ресторан-гостиница “Zum Grünen Rasen” (“У зеленой лужайки”). 7. Советская комендатура. 8. Фабрика “Вильгельм Крумбайн”. 9. Ресторан “Пост”. 10. Контора бургомистра. 11. “Der Наchelborn”. Источник Гахель. 12. Детский садик. 13. Новая кирха. 14. Старая кирха. 15. Детские ясли. 16. Школа имени Гёте. 17. Арочный мост.

Надо сказать, что приход нашего полка в Хейероде его жители встретили спокойно, без страха за себя и за свое имущество, так как уже знали, что обещанные фашистами репрессии, преследования, не допускаются русскими.

На второй день моего комендантства мне позвонил офицер штаба полка старший лейтенант Дунаевский и сказал, что принято решение строить полковое стрельбище в районе деревни Ширшвенде и что село Хейероде обязано ежедневно поставлять двадцать человек на земляные работы.

– Комендант, прошу вас обеспечить стройку рабочей силой, – сказал Дунаевский и отключил телефон.

Мне пришлось заново вызывать его, чтобы узнать, каким способом эти рабочие будут доставляться к месту работы и обратно – ведь до деревни Ширшвенде почти шесть километров.

– Это не твоя забота. Доставка рабочих поручена транспортной роте, конкретно лейтенанту Павлу Крафту. Ты его должен знать.

Как же мне не знать этого влиятельного офицера – хозяина всего автомобильного транспорта в полку! Я написал соответствующее “комендантское распоряжение”, которое бургомистр своим обычным способом, то есть через глашатая с колоколом, довел до сведения всего населения Хейероде. В этом моем распоряжении говорилось, что все работы на стрельбище пойдут в счет репараций.

После таких мер с моей стороны бургомистру было нетрудно комплектовать рабочие смены из местного населения. Каждое утро в 8 часов рабочие, а это были в основном женщины, собирались у конторы бургомистра, куда подъезжала наша “полуторка” и увозила их к месту работы. Строительством руководил инженер полка капитан Евгений Федоров, мой одногодок и мой хороший армейский друг. Несколько раз я сам приезжал на своем мопеде на стройку, чтобы знать и лично видеть в каких условиях и что выполняют рабочие-женщины. А они обыкновенными лопатами выравнивали площадку от линии огня до мишеней, сгребали грунт и на носилках относили его за пределы стрельбища.

– Был бы бульдозер, хотя бы один, тогда не понадобились бы эти рабочие, – жаловался мне Женя Федоров.

Работы продолжались около полумесяца, строительство стрельбища было окончено, после чего никто из жителей Хейероде ни на какие работы не направлялся.

Скажу несколько слов о репарациях и о репарационных поставках. Во время войны немецко-фашистские оккупанты нанесли огромный ущерб народному хозяйству СССР. Правительство нашей страны приняло решение о частичной компенсации этого урона немецкой стороной в виде репараций, то есть поставкой в СССР некоторого оборудования, демонтированного с немецких заводов, частичным содержанием советских оккупационных войск и даже бытовыми услугами. Все население в советской оккупационной зоне Германии включилось в сбор репарационных поставок. Был налажен строгий учет: кто из жителей и какую долю вложил в счет репараций.