Читать онлайн Сергей Куковякин - Ванька VI

– Война! Война! Германцы напали!!!

Парнишка продолжал, хоть уже и довольно сильно охрип, криком привлекать к себе внимание. Вернее, не к себе, а к своему товару.

Бог с ним, с голосом – вернется, а сегодня ему повезло – денежек, похоже, он хорошо заработает. Война-то не каждый день начинается. Значит, случаем надо воспользоваться и побольше газет продать.

– Война! Война! Германцы напали!!!

Голова у меня после вчерашнего посещения «Додона» побаливала, а тут ещё этот пацан орёт…

Как будто спицы раскаленные мне в уши втыкает…

– Война! Война! Германцы напали!!!

Я порылся в кармане, кинул продавцу печатного слова гривенник. Он сунул мне газету, а про сдачу как бы и забыл.

Хитрец…

Ладно, не обеднею…

– Война! Война! Германцы напали!!!

Я развернул купленное «Русское слово».

Так…

«БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ,

МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРОЙ,

ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ

ВСЕРОССИЙСКИЙ, ЦАРЬ ПОЛЬСКИЙ,

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ,

и прочее, и прочее, и прочее.

Объявляем всем верным Нашим подданным:

Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования.

Презрев уступчивый и миролюбивый ответ Сербского Правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.

Вынужденные, в силу создавшихся условий, принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием Наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров.

Среди дружественных сношений, союзная Австрии Германия, вопреки Нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению Нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены, и встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну.

Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную, родственную Нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди Великих Держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные.

В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага.

С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение.

Дан в Санкт-Петербурге, в двадцать первый день июля в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот двенадцатое, Царствования же Нашего в восемнадцатое».

Во как…

Война…

С германцами…

А, мы тут по ресторанам водку пьянствуем…

– Война! Война! Германцы напали!!! – продолжал орать продавец газет.

Я отошёл в сторонку, достал из кармана подарок императора. Закурил.

Да. Тут не то, что закуришь.

Я здесь не так уж долго, а опять – война. Не дают никак России спокойно всякие ироды пожить.

Эта, насколько я помню, покровавей японской будет…

Про то, что война будет, я знал. Причем – мировая.

Однако, тут она почему-то раньше началась, по времени вперёд сдвинулась. Может, и окончание её для России более благоприятным будет?

Впрочем, гадать нечего. От самого меня мало что зависит, но в стороне я стоять не буду.

Родину надо защищать.

Россию.

Князь уже с полгода как уверен был, что с Германией мы схлестнёмся. Россияне и подданные Вильгельма кровушкой умоются. Даже не умоются, а с головой в неё окунутся. По самую маковку.

Такие выводы он из «газетной войны» сделал. Так он это явление социальной реальности называл. По его словам, пресса, как в России, так и за рубежом, общество к войне уже загодя готовила, рыхлила почву, куда будут брошены зерна сложных политических решений.

Александр Владимирович не только свободно говорил, но и читал на многих европейских языках. На столе в его кабинете ведущие периодические издания из многих стран постоянно присутствовали. Причём, не для создания антуража.

В феврале, когда я в воскресный день к князю на обед был зван, он по кабинету как заведенный туда-сюда расхаживал. Вид у Александра Владимировича был весьма озабоченный.

– Смотри.

Мне была протянута газета. «Kölnische Zeitung».

Соображения прочесть название у меня хватило, а дальше…

Я повертел газетный лист в руках. Вернул его владельцу.

– Здесь прямо обвиняют Россию в подготовке нападения на Германию. Не больше и не меньше.

Князь бросил газету на стол. Снова начал мерять шагами пространство своего просторного кабинета.

– Нет, ну подумать только…

Давненько я его таким не видел.

– Без согласия берлинского правительства такая статья бы не появилась…

Александр Владимирович продолжал выражать свои мысли вслух.

– И, ведь никогда не сознаются в этом…

Князь закурил. Со второй спички.

– Впрочем, пошли отобедаем.

За столом князь страдал отсутствием аппетита, мысли его где-то далеко витали.

Российская пресса на статью в немецкой газете прореагировала серьезно. Вернее, те, кто стоял за её спиной. Как князь однажды выразился – нет газет самостоятельных, они всегда чьи-то.

«Новое время» заявило, что данная публикация говорит о предстоящей неизбежной войне. «Голос Москвы» предупредил своих читателей, что положение ещё никогда не было таким грозным – Германия явно решила воспользоваться благоприятным для её моментом. Кадетская «Речь» предполагала, что данная статья – пробный шар и у нас он никого не смутит. «Русское слово» призывало к сдержанному ответу на данную немецкую публикацию.

О всём этом я был информирован опять же Александром Владимировичем на следующем воскресном обеде.

Уже после того, как мы вышли из-за стола, мне в кабинете князя было настоятельно рекомендовано познакомиться со статьей в «Голосе Москвы».

– Пора вспомнить, что мы великая, одна из величайших по размерам держав… и нужно стараться уметь быть великой не только по пространству, но и по месту в среде других…

Зачитывая текст, размещенный на газетном листе, князь на мгновение остановился и многозначительно посмотрел на меня.

– К войне общество готовят… – таков был его вердикт.

В «Русском слове» уже сам я прочитал, что «… лихорадочные вооружения Германии заставят русское правительство принять соответствующие меры предосторожности, и как бы ни настаивала по этому поводу германская печать, Россия от этих мер не откажется и их не уменьшит». Далее в том же сообщении значилось – «… кампания германских официозов, имеющая целью запугать Россию, может в итоге привести к совершенно неожиданному для берлинских политиков результату, а именно, к преобразованию тройственного согласия в форменный оборонительный тройственный союз».

Дальше – больше.

Каждый воскресный день, до, после и во время обеда мы с князем текущие газетные публикации только и обсуждали. Иностранные публикации Александр Владимирович мне переводил, а уж с нашими – я сам знакомился.

– «Berliner Tageblatt». Статья «Русский сосед», – сообщил мне мой добровольный переводчик. – Берлин и Вена до сегодняшнего дня беспрестанно отступали перед русскими притязаниями. Российская политика двулика: Петербург и Москва – консервативная автократия и радикальный панславизм, корректное Министерство иностранных дел и интригующая закулисная дипломатия, миролюбивый министр финансов и воинствующее офицерство, подчеркивание монархической солидарности с Берлином и Веной и братание с республиканскими заимодавцами с берегов Сены. Выход для Германии – в предупредительной войне против России…

Я только головой качал.

Что уж, так-то…

– Наш ответ в «Русском слове» на следующий день. – у князя для меня подборка материалов была загодя приготовлена. – Русофобская кампания возобновилась сегодня с удвоенной энергией. Печать, дипломаты, генералы не стесняются обвинять сегодня Россию в самых коварных замыслах».

«Русское слово» полетело на стол. В руках князя были уже «Русские ведомости».

– Перед нами, несомненно, сознательная обработка немецкого общественного мнения в антирусском духе, ведущаяся кругами, к указаниям которых чутко прислушиваются самые различные органы печати…

«Русские ведомости» сменила «Речь».

– Берлинская прогрессивная газета, орган свободомыслящих… последовал примеру своих менее совестливых собратьев и напечатал статью, ничем не уступающую статьям “Kolnische Zeitung”.

Газетная война ежедневно только нарастала. Россия и Германия обменивались ударами, обзаводились информационными союзниками. Германскую прессу безоговорочно поддерживали австрийцы. На стороне России была печать Англии и Франции.

Куда бы я без князя – никуда… Он же периодику данных стран как родную читал.

После озвучивания через немецкую прессу лозунга предупредительной войны, российские газеты завели у себя постоянную рубрику – «Россия и Германия». Там в деталях анализировалось состояние армий Германии и России, Антанты и Тройственного союза, публиковались прогнозы их столкновения в случае войны.

В конечном итоге, со страниц «Биржевых ведомостей» прозвучало: «Россия готова».

– Не избежать нам войны, – в который уже раз озвучил мне свои выводы из всего происходящего Александр Владимирович.

Вот так и случилось, что темно-синие петлицы цивильного врача, находящегося на государственной службе в Российской Империи, мне поносить сразу после выпуска из Императорской Военно-Медицинской академии не удалось.

Сразу на плечах моих погоны теперь опять окажутся.

Пусть и погоны, но в Российской императорской армии военные врачи офицерами не считаются.

Обидно, да? Мне – очень.

Ещё с японской войны я помню, как врачи наравне с солдатами и офицерами участвовали в боях, получали ранения, гибли… В плен попадали, без вести пропадали. Однако, и ордена получали. Даже с мечами, а кто и – с мечами и бантом.

Врач в императорской армии числится только всего лишь военным чиновником. Не больше и не меньше.

Тут вообще всё так запутано…

Вот я, пока ещё сегодня – лекарь. Так официально называют в империи врача, окончившего учебное заведение. Хотя, в просторечии, чаще его доктором кличут.

Доктор медицины – это совсем другое. Тут для нас это высшая учёная степень, присуждающаяся после защиты диссертации. Доктор медицины сверх практических врачебных знаний должен иметь неоспоримые доказательства своей учености.

Раньше в империи ещё были доктора медицины и хирургии, но потом это звание отменили.

Мне в данном вопросе война все карты спутала. Диссертация у меня уже готова, даже отпечатана. На осень этого года и защита её была назначена, а тут эти германцы…

Кстати, выпуск в этом году в Императорской Военно-Медицинской академии раньше на целый месяц провели. Знали, что война начнётся? Или, какие-то изменения в программе обучения появились?

Ничего, вот победим – защитимся. Лучше чуть позже, чем никогда.

Здесь как дома, никаких кандидатов наук нет. Сразу – доктор и никаких тебе гвоздей. Не надо вторую диссертацию писать, чтобы доктором наук стать.

Так вот, насчёт медицинских военных чиновников.