Карандаш князя причудливые кривые в сей момент на бумаге и выписывал вместо того, чтобы прочертить кратчайший путь до соседних с Вяткой губернских центров.
– Тут не получится…
– Здесь крюк давать надо…
– По этому пути очень длинно выходит…
Отметались один за другим возможные маршруты нашего движения, а их не так много и было.
– Может, всё же самолетом? – Александр Владимирович посмотрел на Поскребышева.
Тот отрицательно покачал головой.
– Хорошо, давайте так попробуем…
Решено было выдвигаться в сторону Нижнего Новгорода.
– Значит, через Горький. – Поскребышев постучал пальцем по карте.
Князь недоуменно поднял на него глаза. Он же местный, это я знаю из своей прошлой жизни, что Нижний Новгород в Горький переименуют.
– Принято решение изменить название города в ознаменование сорокалетней литературной деятельности пролетарского писателя, – пояснил свои слова секретарь товарища Сталина. – Ещё не опубликовано…
Опять это раньше, чем в моей прежней жизни случится. Вообще, тут хронология событий всё время вперёд забегает. Так с германской войной было, да и другое что-то раньше происходит. Ладно, только бы это. Много такого случается, чего в истории у меня дома не было. Те же особи… Или, были они, а только информацию об их вторжении аккуратненько так замазали? Нет, такое масштабное событие не спрячешь…
– Перед тем, как отсюда выезжать, разведать бы маршрут нужно, – влез я с предложением. Меня никто не спрашивал, сам я проявил инициативу. – Вдруг границы этого тумана расширились или ещё что за прошедшие сутки нового произошло.
Америку я не открыл, с военно-химическим делом я хорошо ещё в императорской армии познакомился. С противогазовой службой мы много совместно работали, в каждом полку представители Главного артиллерийского управления имелись.
– Кроме разведки маршрута, надо бы ещё личный состав противогазами обеспечить…
День-два много не изменят, поэтому товарищем Сталиным было принято решение пока остаться в Низянах. Ну, а кому ещё последнюю точку в решении любого вопроса ставить? Вождь решения принимает, а остальным их исполнять положено. Быстро и со всем старанием.
Надо сказать, что решил Иосиф Виссарионович, это не единолично, а после того, как меня и князя выслушал. Поскребышев тоже не молчал, им сказанное было Самим опять же учтено.
– Воробей торопился, да мал уродился… – Сталин пыхнул трубкой. – Разведайте, товарищ Нинель, что там и как. Про туман этот.
Мы и поехали разведывать.
За рулем был опять же Викеня, я и Александр Владимирович – на диванчике позади водителя расположились. Силантия Артемьевича и Поскребышева оставили на хозяйстве – так оно лучше будет.
Решили начать с самой Вятки, а там уже и организуем прояснение обстановки в уездах. Ещё и в Низяны надо было для усиления охраны Сталина отправить пару ФАИ. Почему всего два «Форд-А Ижорских», а не больше? А больше просто в Вятке их и не было, да и те не так давно в губернский город были присланы.
Проходимость ФАИ, опять же – не предел мечтаний, но всё равно лучше-то под рукой ничего не имелось.
Князь почти всю дорогу молчал, был хмур. Даже не на все мои вопросы отвечал, так в невеселые думы был погружен.
– Не нравится мне, Иван, этот туман, ой не нравится…
А мне нравится? Сделал князенька открытие…
Мы ещё до Полома не доехали, а нам уже стали беженцы попадаться. Ну, а как их ещё назвать? Самые настоящие беженцы – бегут, спасаются от этого самого желтого тумана проклятого. Он, по их словам, всё большую территорию захватывает, постоянно, не очень быстро, но расползается.
