Нашу с Зямой роль в этой истории я сформулировала так:
– Надо, чтобы труп нашли, а нас – нет.
– То есть в тот момент, когда его найдут, мы должны быть далеко от того места, где его обнаружат, – смекнул братец. – Может, поменяем билеты и срочно улетим домой?
– Ты что? Я этого отпуска целый год ждала, а теперь откажусь от целых четырех дней?!
– Тогда пусть он улетает!
– Кто?
– Труп!
Я с беспокойством посмотрела на братца.
Летающие трупы – это круто! Гораздо круче, чем банальные пешеходные зомби, широко распространившиеся по страницам ужастиков. Надо мамуле идейку подбросить.
А Зяме – холодный компресс на высокое чело возложить, никак, перегрелся братишка…
– В смысле, пусть он уезжает! Посадим его в поезд дальнего следования! – Зяма энергично принялся развивать тему: – Очень дальнего следования. Самого дальнего! Чтобы его нашли уже на конечном пункте, где-нибудь в Гренландии.
– Гренландия – это остров, туда поездом никак не добраться, – напомнила я.
– Я не настаиваю на Гренландии, пусть будет Польша, например, какая разница, – разрешил Зяма.
Думаю, поляки с этим утверждением поспорили бы. Я не заметила, как включилась в дискуссию.
– Никак не Польша, за пределы шенгенской зоны труп не уедет, его пограничники остановят… Ой, нет, он вообще никуда не уедет! Кондуктор придет проверять билеты вскоре после отправления поезда, – вспомнила я. – Тут-то его и найдут!
– Не найдут, если не увидят.
Я озадаченно моргнула:
– Он что, поедет зайцем и будет прятаться от кондуктора? Как ты это себе представляешь?
– Очень просто: он поедет в багаже!
Мы наскоро обсудили этот план.
Берем билет на поезд – благо для этого не нужно предъявлять документы, да и покупку можно сделать в автомате, а машина – не человек, она нас не запомнит.
Садимся в поезд, следующий куда подальше, а именно – на северо-восток Италии, вверх по голенищу Апеннинского сапога.
Ставим чемодан с «грузом-200» на специальную полку для багажа, непринужденно пятимся в сторонку, проходим несколько вагонов насквозь, выскакиваем на перрон и машем платочками вслед удаляющемуся составу, притворяясь провожающими. Хотя мы и будем провожающими – в последний путь.
И мы снова пошли покупать чемодан.
– Может, этот возьмем?
Братец остановился у чемодана с лейблом, отличавшимся от всем известного фирменного всего одной буковкой: Babbana.
– Можно и этот. «Баббана» так «Баббана», мне все по барабану, – уныло срифмовала я.
Покойника нам «подарили» хоть и небольшого, но пафосного: товарищ был в модном костюме, в ручной работы штиблетах и с дорогими аксессуарами. Однако его привычка к дорогим вещам вряд ли обязательно должна распространяться и на жизнь после смерти. Обойдется «Баббаной», не «Кадиллак» же ему для перевозки покупать!
– Или нет! – с неожиданным энтузиазмом вскричал вдруг Зяма. – Возьмем лучше это!
Он козликом перепрыгнул через шеренгу чемоданов и выдернул из строя во втором ряду большую стеганую сумку-холодильник.
– Ты посмотри, он с термослоем внутри! – заговорщически подмигнув мне, тоже срифмовал братишка.
Я поняла ход его мыслей и признала, что идея так же хороша, как и рифма. В термосумке наш основательно охлажденный покойник выдержит многочасовое путешествие даже в жару.
– Берем!
Презрев претенциозную «Баббану», мы купили скромную безымянную термосумку и вернулись в отель.
Администратор на ресепшен отеля посмотрел на нас с возросшим интересом.
