– Я тебе потом такооое расскажу.
– Я тебе тоже тихим голосом сказала Катя – Только полежу немного, ладно? Посиди со мной.
Под уютный стук колес и нежное покачивание вагона Катюшка быстро уснула, вскоре Иван тоже последовал ее примеру. Поезд вез их домой. В новую жизнь.
Утром ребята проснулись голодные. Завтракали, запивая горячим сладким чаем из граненых стаканов с подстаканниками. Чай был не из дурацких пакетиков со вкусом вареной бумаги, а настоящий, ароматный и вкусный. Проводница, которой так понравилась эта молодая семейная пара расщедрилась.
– Вот, ребяточки, из собственных запасов, угощайтесь.
Где— то далеко в селе у проводницы росли свои такие же детки. Ночью, делая обход вагона, она почему— то прониклась к ним особенной нежностью. Молоденькие, красивые и дружные.
– Вань, ты обещал рассказать, что—то прям такооое.
– Пожожжи.
– Что?
– Чо ничо, вот чо – начал Иван со своей любимой присказки – Голодный я, дай хоть прожую.
Катя смотрела на него и смеялась. Он походил на оголодавшего ребенка, который так красиво хватал руками еду и клал себе в рот один кусок за другим. У него это получалось так вкусно, что Катя только улыбалась.
– Кать, раритет!
– Кто? Проводница? – Катя тихо прыснула в ладошку.
– Ну вот почему ты всегда чихаешь или смеешься, когда у тебя во рту печеньки. Смотри какой ты чумазик! Не проводница, а стаканы! Где ты такие еще видела?
Катят задумчиво повертела в руках стакан в подстаканнике.
– Неа, нигде.
– Вот, а мама рассказывала, что раньше у всех такие только были. И дома, и в столовых и в кафе. На них 16 граней, вроде символизирует 16 республик в СССР, а сверху ободок— это не помню, что значило. Стоили 7 копеек.
– Вань, я даже не понимаю, что такое семь копеек, а ты помнишь?
– Ага, скажи еще, что я мамонтов добывал. Еще за семь копеек можно было купить очень вкусное клюквенное мороженое в бумажном стакане и с деревянной палочкой.
– Это как сорбет?
– Не знаю я, мама когда рассказывает про то, как они там жили и что сколько стоило, я реально залипаю, как в компьютерной игрушке.
– Слушай, давай как – нибудь ужин с воспоминаниями мам устроим! Пусть рассказывают! Нам интересно, и им приятно будет. Ну я уже не могу больше, Вань! Давай рассказывай!
– Вроде ничего такого, просто Костя сказал, что мы еще не раз увидимся. Все думаю, номер телефона не дал, мой не спросил. Где они живут не знаем, где мы живем – они знают только название города.
– У, Ваня! У меня интереснее будет!
– Ну же!!! И молчит! Станция, стоянка 30 минут. Идем? Там и расскажешь.
– А ты мне мороженое купишь?
– Куплю, вымогательница!
Они ели мороженое, почему— то такого в их городе не было. Обычные вафельные стаканчики с пломбиром, но очень вкусные.
Мама рассказывала, раньше сверху на таком мороженом была кремовая розочка.
Буржуи они, Вань, были—засмеялась Катя—Все у них вкусное было и у нас дома до сих пор утюг работает из маминой молодости и гладит, я тебе скажу, отлично. Яна велела мне себя беречь, потому что скоро у нас родится дочка.
Она сказала это, как бы между прочим, и Иван не сразу понял смыл сказанного. Смотрел на ее, пытаясь разглядеть в глазах хитринку, чтобы понять, что это шутка.
– А она откуда… Погоди, Кать. Какая дочка? Когда?
– А еще она сказала, что мы скоро увидимся. Я ей дала бумажку с нашими номерами телефонов.
– Тьфу, кто увидится и с кем? Чья дочка?
– Я тоже, Вань, до конца не верю. Ну откуда Яна может это знать? Хотя, думаю, что скоро. Ну как скоро, может после Нового года, а может к празднику! Прикинь, на 31 декабря родится. Вань, у тебя мороженое все растаяло и по рукам, смотри, уже потекло все. Ну, что ты делаешь? Надо тебя мыть вести, а туалеты, наверно, не скоро в вагоне откроют. Погоди, у меня же салфетки есть, сейчас!
