… «Быть аккуратной с доверчивостью? С неоправданной терпеливостью? С чем?» – мучила себя точными определениями Таня, натирая детскую спинку одному ребёнку, сгибая-разгибая ножки другого, раскачивая на большом шару третьего, ставя на костыли четвёртого. Дети «выходных» – это те, кого не могут на неделе привести к Морошкиной в поликлинику. Это самые трудные случаи. И, зачастую, с необратимыми патологиями. Глядя на некоторых детей, слова застревают в горле и глаза слезятся. Но жалости по отношению к ним позволять себе нельзя. И участие в судьбе их и их родителей нужно принимать ровно столько, сколько вместится в определённые временем сеансы – Ванечке тридцать минут, Людочке сорок пять. Ванечка упал и теперь не ходит. И никогда не сможет ходить. Людочка родилась недоношенной и вообще никогда не встанет с кровати. Но их мамы! Их бабушки!!! Нужно видеть эти воодушевлённые надеждой глаза. Слышать их речи, полные оптимизма и веры.
– Вы знаете, Татьяна Семёновна, а Людочка сегодня меня поблагодарила за пюре!
– Да?! Какая умница!
– Татьяна Семёновна, вы заметили, что по сравнению с первым разом, когда вы к нам пришли, Ванечка ровнее сидит на краю кровати?
– Конечно заметила! Ванечка, ты просто герой!
«Господи! Не выдай моей лживой патетики! Какая может быть благодарность у девочки, лицо которой с рождения – маска полного отсутствия. Комок картошки попал на зуб и мышцы дёрнулись волной. А мама приняла это за эмоцию. И как может сидеть мальчик, у которого нет чувствительности ниже поясницы? Корсет потуже затянули, вот и кажется его бабушке, что он сидит ровнее. – Таня билась в отчаянной попытке гнать дурные мысли, мешающие её состраданию и человеколюбию. Нельзя было допускать излишнего участия в судьбе этих искалеченных семей. Нельзя по причине самосохранения. Чтобы не снились по ночам кошмары, чтобы лез в горло кусок, чтобы просто наслаждаться теми маленькими радостями, что многим неведомы. А ещё, чтобы не задаваться постоянно вопросом о том, почему же её сын, здоровый, сильный, обласканный ею, не может быть к ней хоть чуточку внимательнее.
Ответ на домашнее задание мага пришёл в голову Тани тогда, когда она пришла в пятницу на работу. В поликлинике красили лестницу между этажами и, чтобы попасть в отделение, Морошкиной пришлось сесть в лифт.
Во второй раз в том же старинном здании на Преображенке женщины заняли те же привычные каждой кресла. Ответы на домашнее задание начали с Тани. Её клаустрофобия была не простым страхом, а устоявшимся состоянием. В детстве Морошкину рано отдали в ведомственные ясли. Славились они тем, что за дополнительную плату малышей там содержали лучше: две воспитательницы на группу из десяти детей, две нянечки, да ещё помощница по хозяйским делам – невиданная роскошь. И директора могут корректировать воспитательную программу на своё усмотрение, позволяя применять к воспитанникам новомодные педагогические методы. Согласно постулатам одного из них ребятню закаливали, обучая обтирания мокрыми варежками, зарядке на свежем воздухе, а также сну не в жарко натопленной спальне, а на неотапливаемой веранде. И если в тёплое время года детишкам выдавали простыни и разрешали надевать пижамы, зимой их после обеда упаковывали на все полтора часа тихого часа в спальные мешки. Это испытание скованностью стало причиной боязни замкнутого пространства:
