Вот так вот вам, ребята. Ладно шестнадцатилетний парень еще проглотил бы созданную вами… – как там Демидов сказал? – «легенду, не очень комфортную для проживания в высшем обществе». Где я там наркотой банчил, в Британской Калифорнии?
Получите и распишитесь, что называется.
Я троллингу учился во время рождения свободного интернета, когда можно было даже то, что нельзя, – и это ведь еще только начал. Не знаю, как фээсбэтмены будут обеспечивать поставки и что делать с полученными веществами, и даже знать не хочу. А на все возникающие по этому делу вопросы пусть отвечают те, кто придумывал мое новое прошлое. Как затраченные на товар деньги в отчетности проводить, пусть тоже подумают. Будут знать, что…
Так, спокойно, спокойно – остановил сам себя. Да, сложно сохранять беспристрастность, когда тобой помыкают как маленьким, но сейчас я что-то совсем горячиться начал, увлекся. Мешает – тем более мне надо сейчас окончательно решить вопрос со вторым кандидатом в свои люди.
– И тебе, и мне нужно навсегда убрать Шиманскую из жизни, – произнес я. – Я готов променять на твою помощь в этом еще одно знание, которое поможет тебе разобраться с Уэлчем без помощи семьи.
В этот раз Халид уже не сумел сдержать заинтересованный блеск во взгляде.
– Шиманская умрет в патруле, обеспечение операции на тебе. Мое условие – с ней без насилия, допрос только с сывороткой, без сканирования – это принципиально. Новая личность для нее – моя забота, айди и билеты я передам. Как только Анжела умрет для всех остальных и расскажет тебе об операции, я заберу ее. После ты получишь знание, которое поможет не просто убить Уэлча, а размазать его и полностью уничтожить. А когда Уэлч будет кончен, все близкие поймут, что и с Шиманской – твоих рук дело.
Молодой сириец думал долго. По лицу его не смог бы ничего сказать даже самый лучший в мире физиономист. Я же был эмпатом – пусть и без претензий, но прекрасно чувствовал все эмоции Халида.
Получилось. Да, да, и еще раз да – в этот раз у меня все получилось.
– Новую личность Шиманской передам тебе через Планшета в конфиденциальном конверте, – произнес я после продолжительного молчания. – Обо всем этом будут знать только двое – ты и я. Сама Анжела попадет в стесненные обстоятельства, а я ей как будто помогу – это долг моего отца. О моем прямом участии в организации ее стирания она догадываться не будет.
Халид не отвечал – но я чувствовал, что он уже согласен. Просто марку держал.
Может, мне здесь в покер начать играть? Миллионное дело ведь. Нет, дурацкая мысль. Там, где миллионы, – серьезные люди. И вряд ли в этом мире кто-то будет играть на такие деньги без защиты от эмпатов. А если кто-то и будет, то меня в этот круг просто не пустят – кандидатов на разделку «рыбы», не только покерной, без меня хватает.
Просто не пустят, но зайти сам я намерен – иначе просто не вывезу.
Так что сейчас, словно продолжая продвигаться по опасной трясине, куда меня привел памятный разговор с Демидовым и Безбородко, я тщательно проверяю каждую болотную кочку, прежде чем на нее наступить. Проверяю прочность, чтобы не окунуться в черную воду с головой, сделав необдуманный шаг.
– Халид. Знаешь, почему я пришел к тебе, а не к старшим семьи? Потому что это именно мы с тобой – молодые львы. Мы, а не они. Ты согласен? – открыто улыбнулся я.
По ответной улыбке Халида понял – в эту сторону идти можно. Правда, время для этого шага еще не пришло. Пока не пришло.
