«Эгей, красавчик! Очень рада тебя видеть!»
Мое – и Олега знание французского ограничивалось стандартным набором фраз типа «паркуа па» и «экскьюзе муа, же му си пердю». Личного терминала с переводчиком больше не было, поэтому понять из услышанного ничего не смог. Но хотел бы верить, что массивная – в обхвате как три меня, черная женщина лет двадцати произнесла именно это. Хотел бы верить, но не получалось – даже без эмпатии чувствовалось, что меня только что оскорбили.
Слова знойной – как по размеру, так и по яркой цветастой одежде дамы поддержало трое спутников. Один из них поднялся, даже сделал шаг вперед. И остановился, наткнувшись на мой изучающий взгляд.
Нашивка на куртке в виде головы человека-леопарда, понизу голубой флаг с тонкой горизонтальной черной полосой. Бечуаналенд, колония Великобритании на юге Африки, – подсказала память Олега. Бичи, если по-русски, – цветные представители небольшой диаспоры, занявшей никому ненужные трущобы остатков гетто, в которых раньше обитали отторгнутые Европой черные мигранты. За этой частью города – выселками даже, Олег не следил. Но, думаю, бичи стремительно набирают силу, раз уже в таком малом количестве катаются по Южным. Или просто именно эти четверо слишком безрассудно отважные для живого мира, и скоро мир это исправит.
Знойная черная женщина между тем вновь что-то сказала, и снова по-французски. Я присмотрелся к ней – юная, огромная, громкая, напористая. Пока говорит, бичи помалкивают. Свита – догадался я, притом нанятая. Потому что эти три гаврика – переселенцы из британской колонии, а мадам говорит на французском. Кстати, она вполне может быть и американкой – к примеру, из Нового Орлеана, в котором совсем недавно наводили порядок после наводнения и последующей потери управления над городом.
Разбираться в нюансах нового мира – отличных от моего старого, было невероятно интересно. Впрочем, ситуация явно требовала пристального внимания – на ноги поднялись остальные спутники мадам. Всем видом при этом показывая, что готовы проверить меня на крепость, а мои карманы на наличие денежных средств.
Я мог на русском попросить вести себя прилично, приведя пару дежурных аргументов о нормах и правилах поведения в городе. И тем самым полностью купировать чужой интерес. Мог достать пистолет и демонстративно проверить наличие патронов в стволе – с тем же эффектом.
Не сделал ни того, ни другого. Наоборот, я отвел взгляд.
В дикой природе самцам горилл нельзя смотреть в глаза – они интуитивно чувствуют соперника и могут сорваться в агрессию. Здесь, в нижнем городе, отвести взгляд, наоборот, – как приговор.
Со стороны агрессивно-шумной компании словно тумблер отщелкнули – послышались крики, смешавшиеся в громкий визгливый гомон, в котором мадам голосила на французском, а ее спутники перешли на африкаанс. Ну да, свита при хозяйке на английском говорить не смеет, а знаний французского явно не хватает.
Довершая список нелепых поступков, я встал и торопливо двинулся в другой вагон. Позади словно стая гиен взвыла – «свита» устремилась за мной. Не оглядываясь, я вжал голову в плечи, а с новым воем ускорился.
Вихрем пробежав по составу – межвагонных дверей не было, и весь поезд можно было пройти насквозь, – я уткнулся в переднее панорамное стекло. Поезд беспилотный, монорельс на высоких опорах, вид снизу красивый – что сразу не сел сюда? столько всего прекрасного упустил.
