И последний вариант – загрузить организм на полную. Мустафа с фон Колером составили карту приема препаратов – жесткую, многократно более сильную, чем во втором варианте. Но гораздо короче: первый курс девятидневный, а вот дальше по состоянию и результатам.
Этот вариант предполагал дать мне костыль. Даже не костыль, а альпинистский ледоруб – вместе с предложением отправляться карабкаться по склону самому, а не добраться до вершины на канатной дороге.
Многоступенчатая система приема препаратов и тренировок призвана помочь мне справляться с организмом в критических ситуациях, управляя концентрацией внимания и своим телом. Часто действуя при этом на запредельной, нечеловеческой скорости – и, вследствие чего, в условиях постоянного дефицита времени на принятие решений.
Тренировки в зале начинались с утра, после чего плавно перерастали в теоретические занятия с фон Колером. Начало занятий с бароном, кстати, вовсе не всегда означало, что Мустафа прекращал меня бить.
Последнюю неделю я был загружен двадцать часов в сутки – отупением изматывающей работы необходимо было заглушить активировавшиеся способности. И похоже, это получилось – я только сейчас понял, что вышел из боевого транса сам, без помощи своего Планшета.
Минувшая неделя промелькнула ярким калейдоскопом – вроде недавно вышел из кабинета княгини, моргнул, и вот я уже здесь, сижу и пытаюсь понять, сломаны ли у меня ребра.
– Мустафа, – негромко позвал я, оглядываясь. Спарринг неожиданно закончился еще до того, как появился фон Колер, и я не мог не воспользоваться возможностью задать несколько вопросов.
Конечно, об этом можно было спрашивать и в присутствии барона, но я всегда старался минимизировать чужие знания о себе. Или хотя бы разделять их.
– Слушаю, – подошел ближе Планшет.
– Ускорители – это вообще законно?
– Это совсем незаконно, – открыто улыбнулся сириец, внимательно меня осматривая.
Понятно, почему незаконно. Смертельный для неподготовленного человека стимулятор, ускоряющий реакцию и увеличивающий выносливость. При этом позволяющий полностью контролировать эмоции – искусственно отправляя в так называемое состояние холодного разума и контроля времени, позволяя ненадолго становиться способным противостоять одаренным. При наличии хорошей экипировки, конечно же.
– Вот меня и интересует, до какой именно степени незаконно, – уточнил я, удобнее устраиваясь на скамейке.
– Зависит от обстоятельств, – обозначил легкую улыбку Мустафа.
На некоторое время повисла пауза.
«Ну же», – взглядом попросил я у сирийца продолжение.
– Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Аристократу за использование ускорителей не грозит даже общественное порицание, – заговорил Мустафа.
– А для тебя? – задал я провокационный вопрос.
– Как специальному агенту мне ничего не грозит.
– Если ты не будешь специальным агентом? Гипотетически.
– Случайные люди распространением ускорителей не занимаются. А каждому герою, решившему рискнуть заиметь большие и легкие деньги, всегда находится применение.
– Применение?
– Этот вопрос – прерогатива господина барона. Он сам тебе все объяснит в ближайшее время. Если же говорить об ускорителях – я никому бы не советовал с ними связываться.
– Даже так, – протянул я, думая о «применении».
Всегда найдутся те, кто из-за желания выпить шампанского пойдет на риск. Ни в одной из стран первого мира не была отменена смертная казнь, но серьезность наказания за нарушение многих законов не останавливала тех, кто желал получать от жизни все и сразу. Поэтому кандидаты на «применение» были всегда, даже в благополучных странах. Это не говоря уже о втором и третьем мире, где человеческая жизнь ценилась гораздо меньше.
