– Простите, как вас…
– Трудно сказать. Одни называют Добряком из Тревизо, другие Бернардом, кое-кто Франческо, но это, знаете, пижонство… А вам я, допустим… Да я ведь, кажется, и это уже говорил. Правда, хотел было рекомендоваться как Горшков, что ли. Но пусть будет Котельников. Есть хочешь?
– Есть что?
– Кушать, обедать, червячка заморить, вкусить чего-нибудь… Закусить, в общем. Со свиданьицем.
– А! Да… Как-то так вот сразу-то… Если только за знакомство…
– Вот это правильно. Пока умный думал, дурак реку перешел. Вон и книжечка подходящая при тебе, так что и начинай, благословясь.
– Что начинать?
– Кашеварить. Шинковать. Тушить- варить. А чего ты этак с лица-то сошел? Ты вот подумай, что там – там! там тебя, допустим, все равно в армию забреют. Прямо вот лоб-то и выскоблят. И не спасет тебя твоя межреберная дистония. И справочка не выручит. Знаешь, сколько коньяку мамаша твоя отгрузила… э-э… как его… подполковнику, что ли… знаешь? Ну, и там кой-чего еще, по мелочи. Армению споить можно. Так что справочкой твоей сам и подотрись. А там, сударь, там уж тебе вагон, степь, тюльпаны, сапоги кирзовые, портянки и я тебе скажу еще кто: старший сержант Дюсенов из Актюбинска. Три года будешь перловку с вареной скумбрией трескать, по воскресеньям – яйца вареные, тушенку с гречкой жаждать будешь, и штык-нож к пузу прилипнет, и сделают тебя ефрейтором. Так что, сокол, иди и не выдрючивайся.
– Куда – иди? Да я и готовить-то… Вот так сразу? И при чем тут дистония… И насчет покушать это, собственно, вы мне, а не я вам, и я сюда не напраши…
– Вот только не надо, не в участке… А ты на что рассчитывал? Ведь это еще вопрос, кто у кого оказался, а заодно уж и как оказался, и по какой причине, и кто кого потчевать должен, если согласился на предложение. Здесь это в порядке вещей.
– А было предложение? Хотя, да… Значит, это у вас вместо… Ну, хорошо. Ладно. Раз такие тут у вас… Но я не вижу, как это, так сказать… И потом, я же говорю, я никогда, кроме яичницы… И потом, надо же из чего-то готовить, из ингредиентов там всяких, а тут…
– Ишь тебя как: «ингредиентов»… А насчет бытия кобенишься. Если выход найдешь, спустись в подпол. Пошуруй. Там всего навалом. Что, выхода нет? Ай, вот незадача, вот, понимаешь, пердимонокль… Ну, стало быть, открывай книгу и ваяй. Придумывай. Твори. Ты же всю жизнь хотел творить. Вот, значит, и твори.
– Из чего? Где оно, из чего? Из пердимонокля, что ли?
– А хоть из него. А то еще можно, знаешь как? Открой книгу. Выбери рецепт, напрягись, мозги в кучку. А можно и без книги. Можно, понимаешь, вот просто выдумать, значит, филе из единорога, а можно, допустим, сообразить Вега-Нор 2 а-ля Вазарелли по соусом Озанфан, или вот еще – креп-сюзетт из бороды святого Иеронима. Со шкварками.
– Может, еще заклинания какие-нибудь? Ритуалы? Обряды? Таинства?
– Ну, коли ты от этого удовольствие получить желаешь… А так, что ж: вот матом ругаться можно. Это пожалуйста. Это сколько угодно. Но только по-итальянски. Умеешь?
– Послушайте, вы так выражаетесь, в общем, совсем не как Бернард. Будто вам кто специально шпаргалку написал и заставляет вот это вот все так со мной…
– Такое у меня послушание. Я же сказал: я тебе Котельников. Котельников! Значит, и говорю как Котельников. Это другим я Бернард. А ты, олух, Котельникова слушай.
– Смеетесь…
– Сочувствую. Туговат ты. Ваятель из тебя, значит, пока что как конфета из говна. А потому, валяй-ка ты на рынок, оно так надежней будет. Осмотришься, может, кое-как умишком-то доскребешься, что да как… Только вот кофточку сними. Упреешь. Выход вон там. Дверь видишь?
