– Гость, гость…
Молодой человек поспешно натянул штаны – свободного кроя, что-то вроде джинсов фасона «трубы», правда, из более тонкого коричневато-желтого полотна. Вместо обычной застежки-молнии или хотя бы ремня скреплялись они тесемкой на поясе. К штанам прилагалась просторная рубаха, грязно-белая и с вышивкой, но без разреза и пуговиц спереди, так что надевать ее пришлось через голову. Костюм сопровождался тоненьким ремешком с тяжелой узорчатой пряжкой, похоже, серебряной. Стиль этника, так сказать. Уж не музей ли у них тут? А что, очень может быть! Музей под открытым небом – оттого и хаты такие убогие, и наряды соответствующие.
– А это что еще? – Довольный, что наконец-то понял ситуацию, юноша с удивлением вытащил из корзины обувь.
Вооруженный своей догадкой, он ожидал увидеть лапти, но ошибся: это было нечто вроде кожаных тапочек с ремешками. На самом дне корзины лежали какие-то матерчатые ленты с мужскую ладонь шириной. Портянки, что ли? Обмотки?
Незнакомка все не уходила. Одевшись и выйдя из-за куста, Родион уселся наземь и по армейской привычке принялся обматывать левую ногу этой этнической портянкой.
– Ой! Ой! – Всплеснув руками, девушка звонко расхохоталась. – Ты что же, поршни никогда не нашивал?
– А ты, можно подумать, нашивала! – обиженно огрызнулся Родион.
– Давай, помогу! – Девчонка вдруг упала на колени.
– Да ладно тебе… Да отстань! Ну же…
Но отбиться не удалось – девушка ловко обмотала его ноги лентами, натянула сверху «тапочки», а ремнями обвила почти до колена.
– Ну, вот! Теперь – другое дело. А у вас на севере что носят?
– Лапти! – хмыкнул молодой человек.
– А-а-а! Так я и думала, – поддержала шутку собеседница. – Бедно живете.
– Тебя как звать-то, чудо?
– Радонега, – девушка зарделась. – Негой обычно кличут. Из рода Доброгаста я.
– Понятно, – ухмыльнулся Родион. – Доброгастова Нега… А Истр – он тебе кто, брат?
– Да, братец. Мы тут все братья и сестры. Но – только в нашем подворье, а еще в селении живут Межамир, Витенег, Сдислав, но нам они не родичи, просто соседи. Потому можно у нас в своем селении жениться и выходить замуж. Для тебя это чудно, да?
– Ну, да, вообще-то, – на всякий случай подтвердил Родион, которому речи девчонки впрямь казались чуднее некуда.
– Это потому что у вас в северных лесах только своими родами живут? – Нега усмехнулась.
Родион ничего не сказал, лишь отмахнулся, да девушка и не ждала ответа.
– Пойдем! – Она взяла его за руку и уже у самого плетня шепнула: – Ты мне сильно глянулся, Рад. А я тебе по нраву ли?
– По нраву, по нраву, – искренне улыбнулся молодой человек. – Где у вас тут телефон – покажешь?
– Все покажу. Идем же!
Хороший был музей, просто отличный. Странно, что туристам про него никто не рассказывал, а ведь могли бы и на экскурсию сводить. Правда, в первый день слета не до культурной программы: все норовят с друзьями-знакомцами посидеть, да и к соревнованиям готовиться надо – какие уж тут музеи? После слета, на обратном пути разве что…
А здесь было на что посмотреть! Это ж надо – целую деревню выстроили! И все добротно, красиво – соломенные крыши, белоснежные хаты-мазанки, плетни с висящими на них глиняными горшками. Повсюду зелень – сады, огородики, а за деревней – золотые пшеничные поля, луга с пасущимися стадами. Жаль только – ни крепости рядом, ни церкви. Еще красивее вышло бы, да, как видно, средств не хватило.
