– Ты грубо льстишь мне. Я уже ни на что не пытаюсь смотреть – ни с традиционных сторон, ни с нетрадиционных.
– Главное, не скатиться в откровенную глупость. Не сделать его членом профсоюза, к примеру…
Елена разговаривала с матерью в зале.
– Не останетесь? – удивлялась Екатерина Макаровна. – А я думала – ночь переночуете.
– Я не против, но Саша настаивал на том, чтобы вечером уехать.
– Да куда вы на ночь глядя?! Это и опасно к тому же.
– Вот, такой он. Не хочет, и всё.
– Я поговорю с ним.
– Он никого не слушает.
– Послушает. Что тут такого – ночь провести. Я думала, вы вообще на неделю приедете.
– Да какая уж неделя!
– А что?
– Я не против, мам, не против. Но как вот с Вовкой жить здесь неделю?
– Ну а что Вовка?
– Я вообще не понимаю, как ты с ним уживаешься. Может он с тобой и не так себя ведёт, но меня он просто унижает. Специально, осознанно – уколоть, уколоть, уколоть.
– Но ты тоже войди в его положение.
– Тоже позвоночник сломать?
– Я не про то.
– Ну а что мне ещё сделать? Ты думаешь, мне его не жалко? У меня сердце кровью обливается, когда я его вижу!
– А у меня?!
– Тебе ещё тяжелей, не спорю.
– И лечить такие переломы не умеют…
– А помнишь врача того, который говорил, что может быть когда-нибудь у Володи всё восстановится?
– Помню, но ты же видишь… Ничего не восстанавливается.
– Просто не надо сидеть сложа руки. Надо врачам его показывать, какие-то новые методы пробовать, лекарства.
– Поначалу делали что-то, ездили, а сейчас заглохло всё. Ты видишь какой он? Вы приехали – он вон уже как нервничает. А посторонний кто – он и на порог его не пустит. Ехать куда-то – об этом вообще речь не идёт.
– Просто нужен человек, который сможет на него повлиять. Женщина нужна! Ему тридцать пять, а у него девушки никогда не было.
– Ну, Лен, какая девушка захочет с инвалидом связываться?! Только такая же если.
– Ну а что, если такая же?
– Что ты, он на это никогда не пойдёт.
– Сколько времени? – вышел к ним Александр Львович.
– Четыре.
– Собираться будем?
– Мама нас уговаривает остаться.
– Конечно, – подключилась Екатерина Макаровна. – Семь часов до Москвы ехать, когда это вы приедете! Да мало ли что на дороге случиться может. Завтра с утра выспавшиеся, отдохнувшие, без спешки, без суеты и поедете.
Низовцев зачерпнул в ведре ковш воды.
– Думаешь? – спросил он не то тёщу, не то жену.
– А что думать! – настаивала Екатерина Макаровна. – Оставайтесь, и всё.
– Действительно, – смотрела на него Лена, – может, переночуем?
Александр Львович сделал долгий и смачный глоток. Поставил ковш на стол.
– Давай останемся.
Мимо окон гнали стадо. Два пастуха-подростка, щёлкая кнутами, вели по деревне дюжину коров.
– У вас тут и коров держат… – заметил Низовцев.
– А как же, – отозвалась тёща.
– А ты что не держишь?
– Очень хочу, Саш, очень. Возможно, осенью куплю. Давно корову хотела. Своё молоко – больно хорошо. Только вот не знаю, справлюсь ли с ней.
– Да что сложного?
– Ну как же… Доить хотя бы. Я не умею.
– Доить за день научишься.
– Ну, если ты говоришь…
Ехать на ночь глядя в Москву Александру Львовичу не хотелось. Он был рад, что его уговорили остаться.
– Екатерина Макаровна, – спросил он тёщу, – а где тут искупаться можно?
– Раздевайся, недоделанный! – говорила Елена, снимая платье.
Низовцев раздеваться не торопился. Смотрел на жену.
Озеро оказалось практически непригодным для купания. Лишь обойдя его вокруг, они нашли небольшой пятачок, с которого кое-как можно было заходить в воду. По всей поверхности озера торчали голые и гнилые стволы деревьев. Должно быть, несколько лет назад на этом месте стоял обычный лес. По какой-то природной коллизии, а может и под воздействием человека, низину эту залило, и она превратилась в водоём.
