– Нет, нет, нет… – Хильда замотала головой уже с откровенной улыбкой. – Нечего ей делать в журналистике! Это невыгодно в наших краях. Максимум, что её ждет, это твое место в вашей местной газетенке.
– Которую ты ежедневно читаешь! – подметила мама, но бабуля не обратила внимания и продолжала:
– Она молодая. Ей нужна перспективная профессия, с которой она бы могла уехать за границу. Это, кстати, в её интересах, после недавней истории. У нас слухи выветриваются не то, что годами, веками… И такую перспективу может дать ей только медицина. У нас лучший медицинский факультет на всю Скандинавию! Даже в Осло это признают! А если у неё хватит терпения, и она после обучения ещё пару лет постажируется у меня, то уедет в свою обожаемую Италию и её там с руками оторвут! Идти надо в медицину!
– Я тебя умоляю, мам, ты же знаешь Киру! – фыркнула мама. – Да, с биологией у неё все прекрасно, и она бы смогла отучиться, но черт побери, это же Кира! Какая ей Италия, она даже из соседнего города через неделю обратно прибежит. Из Ньёрстхейма она никуда не денется, а уж если выбирать, смотреть ли целый день на больных людей и круглыми сутками жить на работе, как ты, или сидеть дома за ноутбуком с чашечкой кофе, то прости, ответ очевиден..!
Не знаю, что им обоим там было очевидно, а что нет, но этот на удивление спокойный и аргументированный спор продолжался до тех пор, пока каждый не убежал по делам после завтрака. Они пытались убедить и отговорить друг друга, решая, чья профессия лучше и по чьим стопам мне идти… А я сидела, слушала все эти бредни, понимая, что если сейчас влезу, то получу разом от обоих и мысленно была благодарно Грэгу, за то, что он не спорит вместе с мамой и бабушкой и не убеждает их, что мне надо идти на юридический по его примеру…
И сколько бы они чего не говорили, мне хотелось пойти по стопам Васата: спать под столом с до отвала набитым всякими вкусняшками брюхом и ни о чем в своей жизни, кроме как поймать очередного жука, не париться…
Я старательно думала, как уклониться от темы моего поступления. Она пугала меня до дрожи в коленках и, как назло, естественно, никакое здравое решение в голову не приходило. Я понимала, что избегать учёбы очень глупо. Как жить без профессии? Я даже обеспечить себя не смогу. Но какой ценой мне дастся это образование… Я же сидела во всех городских пабликах и комментарии читала. Моё имя уже успело стать нарицательным, а около четверти подписчиков группы «Ученик Ньерстхема» были готовы припоминать мне эту историю до конца жизни. Меня же заклюют, как только я хотя бы на пару кварталов туда приближусь!
И ладно, если бы у меня была действительно желанная профессия, которой бы я горела, тогда бы подобная жертва была оправдана. Но ни одна из специальностей ни то, что интереса у меня не вызывала, а скорее даже заставляла чувствовать отвращение. Ну не мое! Может, конечно, среди этих списков есть профессия, которая мне по душе, но пока я ещё не знаю, чего хочу от этой жизни… И тратить свое время не на то, что потом мне окажется нужно? Нет уж, увольте, мне хватило того, что я год потратила, живя жизнью Марка, а не своей, а теперь ещё за это и огребаю!
Пытаться объяснить всё это маме равносильно самоубийству. Когда я высказала подобную речь ей, по-моему, всё, что она услышала было: «Из-за моего паршивого отношения к замечательному Марку я не хочу появляться ему на глаза». Да, да! Ведь именно такой вывод она сделала из моей тирады. Но реакция Марка меня интересовала в последнюю очередь. Он сам уже давно забыл эту историю, а помнят её только обожатели школьной элиты (то есть большинство) и те, кому больше нечего обсуждать – в совокупности все.
