– На вокзале в Майл-Энд, – ответил барон, это понимание к нему пришло неожиданно и легко: ведь пьяный Хорек сам проболтался, говоря, мол, люди Сладкого Хариса, ходили в некое особое место «не поезд встречать». И ума много не надо, чтобы догадаться: речь о железнодорожном вокзале Майл-Энд.
– Если хочешь быть в доле, – продолжил Майкл, – то я дам вам с Чику половину того, что будет в ячейке – делите между собой, как пожелаете. Вторая половина мне и Синди. Госпожа Стефанс тоже в деле, – с этой минуты Майкл решил, что на вокзал он все же пойдет. Дело не в предполагаемой добыче, а в том, что он должен укрепить свой мужской стержень. При этом барон вполне понимал все огромные риски, связанные с такой прогулкой. Как только люди Сладкого узнают об убийстве Пижона и пропаже ключа, то кто-то из них обязательно появится на вокзале и будет наблюдать за входом в камеры хранения. Возможно там уже дежурит кто-то, чтобы, те, кто завладел ключом, не унесли содержимое ячейки. В какой-то момент Майклу подумалось, что сунуться туда, на вокзал – это безумие. Более того: это глупейшее самоубийство! Но пересилив себя, точно так, как это сделал он сегодня в «Three Old Barrels», а затем в кабаке близ «Smith's House», барон пообещал себе: «Я сделаю это! Сделаю осторожно, умно и смело». Повернувшись к Синди, он произнес: – Ты будешь ждать дома. К моему возвращению собери вещи. Как только я вернусь, сразу уедем отсюда.
– Майкл… Ты сейчас так похож на Бомбея! – качая головой мисс Стефанс приоткрыла ротик. – Я очень боюсь за тебя! Не хочу тебя отпускать!
После очередного упоминания Бомбея, Майкл хотел напомнить Синди, чтобы она очень постаралась не говорить об этом индусе так часто, но сдержался и сказал:
– Это придется сделать, Синди. Наркота мне не нужна. Ее я, быть может, выброшу в Темзу. Мне даже не слишком нужны деньги, но это необходимо сделать потому… – здесь он замялся, понимая, что объяснить истинные причины своего решения будет непросто и он не желает их объяснять. – Я не хочу говорить почему, ты меня сейчас не поймешь, – Милтон сгреб ладонью патроны и спросил Хорька: – Сколько за них хочешь?
– Пятьсот. Думаешь, легко мне их было достать? Я обошел пятерых наших. Сам в них деньги вложил, – Хорек глотнул из бутылки и фыркнул. – В общем, давай пятьсот. Вот еще что я думаю… Камеры на Майл-Энд, это, конечно, хорошо. Только мы можем погореть. Вдруг на вокзале будут ребятки Сладкого? Меня они все знают. Увидят с Чику, и все – я не жилец. И тебя, Профессор, хоть они пока не знают, но шлюха с паба наверняка им описала так, что даже фото не потребуется.
– Не хочешь рисковать, не ходи, – коротко ответил Майкл, вынимая из внутреннего кармана деньги. Отсчитал пять банкнот по сто фунтов.
– Ого сколько у тебя денег! – с восторгом воскликнула Синди, заметив в пальцах Майкла как минимум три тысячефунтовки. – Майкл, дорогой, я знала, что ты меня достоин! Не то что эти уроды, что забирают мелочь у прохожих! Майкл, ты настоящий герой!
– Повезло вам! – Хорек сглотнул, с завистью глядя на крупные купюры, которые барон поспешил вернуть во внутренний карман.
А у господина Милтона возникла мысль, что не стоило показывать все деньги при таких людишках как Хорек и прочих опасных ребят из Уайтчепеле. Ведь всякое может быть. Например, можно лечь спать и не проснуться, если Синди позволит остаться Хорьку до утра.
